В родительском доме держали соколов. Охоту вели в десяти верстах, возле оврага, который местные жители называли «чашей», вернее «сходненской чашей», по названию реки Сходня. Туда и держали сейчас путь.

– Поппель смеялся, мол, нет у нас соколиной охоты, балов и рыцарских турниров, – говорил младший брат старшему. – Взять бы его с собой, подивился бы нашим просторам и лесам. Тогда вмиг переменилось бы его мнение! А какие девки у нас! Жаль, негде являть им красу свою. Сидят под замком в теремах, что те куры-наседки. Прав Поппель в этом. Балы были бы весьма кстати.

– Смотрю на тебя и диву даюсь, – улыбнулся Курицын – старший. – Пишешь о церковных законах, а в голове – девки.

– Одно другому не мешает, – обиделся Иван-Волк. – Ты ведь тоже был молодым.

Фёдор промолчал. Как быстро летит время. Вот и его чуть не в старики записали.

– Смотри, вон дед у реки сидит, – Иван-Волк указал рукой в направлении Сходни. – Давай спросим о его житье-бытье.

Братья пришпорили коней и повернули к реке, возле деда спешились.

– О, да он рыбу боярскую ловит, – шепнул брату Иван-Волк.

– Бог в помощь, дедушка, – обратился к старику.

– Благодарствую. Хвала Господу! – старик поднялся и испуганно заморгал глазами.

– Как звать тебя, дед? – спросил Фёдор Курицын.

– Кондратом. А вы, случаем, не Тушина-боярина люди?

– Нет, мы не тушинские.

– А чьи будете?

– Мы курицынские. Можешь не бояться.

– А чего мне бояться? – Дед переминался с ноги на ногу.

Фёдор Курицын спустился к реке и заглянул в сеть.

– Негусто пока. А боярин разрешил рыбу ловить?

Дед опустил голову.

– Что же ты, Кондрат? Наказать ведь могут.

Курицын с сожалением покачал головой.

– Куда деваться? Не пахали, ни сеяли. Есть нечего.

– А что так?

– Да, сказывают, конец света совсем близко.

– А кто сказывает? – поинтересовался Курицын.

– Отец Пахомий из монастыря Свято-Спасского да боярин наш Тушин. В нашей деревне никто не сеял. Люди на грибы да коренья перешли. Запасы то старые истощились.

– А на огороде сажали чего-нибудь? – полюбопытствовал Иван-Волк.

– Чево? – переспросил Кондратий.

– Ну, морковь, репу, огурцы, – разъяснил младший Курицын.

Дед виновато развёл руками и потряс седовласой головой.

– Сажали, батюшка. Этого добра хватает. Жёны у нас упрямые. Любят копаться в огороде. Да нешто этим проживёшь? Хлеба совсем не стало.

Фёдор Курицын вынул из кармана несколько медных монет и протянул деду.

– Вот возьми, Кондрат, купи хлеба да помолись Господу о нашем здравии.

– Благодарствую, – старик отвесил глубокий поклон.

– Отцу Пахомию передай, что конца света не будет, – продолжал Курицын – старший.

– Как не будет? Совсем? – лицо старика приняло по-детски беспомощное и обиженное выражение, из глаз его чуть не брызнули слёзы. – А отец Пахомий говорил, что птицы не будут гнёзда вить и звери детёнышей рожать.

– Врёт твой отец Пахомий, – нахмурился Фёдор Васильевич.

– Нешто врёт? – старик испуганно перекрестился.

– Так ты передай ему и всем в деревне скажи, чтобы не боялись, жили на полную силу. От кореньев проку мало. Правда, одна польза есть, – Курицын улыбнулся. – Земля на пару постоит, отдохнёт от земледельцев.

Лицо Кондратия расплылось в благодарной улыбке. Хоть одно одобрение в действиях получил от незнакомца.

– А от кого передать? – переспросил на всякий случай.

– Скажешь, от государева дьяка Фёдора Курицына.

Братья сели на коней и, перескочив реку, направились дальше.

– Эй, Кондрат, – закричал издалека Курицын. – Сетку убери. Не ровен час, боярин узнает – несдобровать тебе.

Какое-то время ехали молча. Солнце уже взошло высоко, освещая ровным светом панораму «сходненской чаши»: то тут, то там по бокам её широкого амфитеатра вырывались на волю отдельно стоящие невысокие деревья – ветра здесь дули сильнее обычного, а так, весь пологий подъём её, начиная от впадины, в которой, сверкая излучиной, веселилась река, заканчивая верхним краем, сливавшимся с горизонтом, сплошь и рядом был отдан на откуп кустарнику – он, вперемежку с цветами, был господином этой местности. Только и разгуляться здесь с соколами! Да на Руси эта забава ещё не возымела места в полной мере. Братья Курицыны были в ней первопроходцами.