4-ый ПЕРІОД царствованія Императора Александра 1.

(1816-1825 г.).

ГЛАВА LXI.

Положеніе дел после 2-го парижскаго мира. Посеіценіе Государем Москвы впервые после пожара. Начало военных воселеній. Заложеніе храма Христа Спасителя в Москве.

(1816—1817 г.).

В эпоху заключенія втораго Парижскаго мира, Император Александр стоял в челе Европы. Ахилл в боях, Агамемнон в советах царей, он прикрыл щитом своим побежденную им Франшиз, умел возбудить преданность к себе в холодном, разсчетливом Императоре Франце и готовился скрепить сердечный союз с Королем ФридрихомъВильгельмом III родственною связью, упрочившею на-долго братство двух великих народов. Горячо любимый своими подданными, вместе с ним отстоявшими независимость Европы, Александр, еще во цвете лет, казалось, был предназначен для многолетняго счастливаго господства над возвеличенною им Россіею.

Но спокойствіе мира, водворенное Александром, было непродолжительно. Напрасно он надеялся пред-

упредить раздоры и смуты властителей и народов, предоставив решеніе европейских вопросов Ареопагу держав, на правах совершеннаго между ними равенства. Такое.предположеніе исключало всякую себялюбивую мысль о преобладаніи в Европе; несмотря однакоже на то, Священный союз в последствіи подвергался упреку в стремленіи поработить народы произволу государей; но можно-ли думать, чтобы Александр, защитник конституціи во Франціи, даровавшій свободу Польше, основал Союз діаметрально противный свободным учрежденіямъ?

По словам самаго Императора Александра, первоначальная идея Священнаго союза—христіанскаго братства народовъ—была внушена свыше. В 1818 году, Александр, беседуя с лютеранским епископом Эйлертом, сказал ему : „в 1813-м году, когда мы, несмотря на усилія и мужество наших войск, под Люценом, Бауценом и Дрезденом, были принуждены отступать, тогда мы, Король ваш и я, сознали, что только лишь рука Всевыпгаяго могла спасти Германію. Случилось однажды—мы шли с Королем рука-об-руку. одни без всякой свиты, погруженные в думу о смутной будущности. Внезапно, возлюбленный друг мой, прервав молчаніе сказал мне : станет продолжать борьбу, призвав Бога в помощь, и когда Всевышнт благословить наши усиліл. сознаемся, пред лицом всего Света, что ему лишь одному мы обязаны успехомг. Мы дали в том слово друг другу. Вскоре за тем последовали победы при Кульме, Кацбахе, Гросс-Беерене, Денневице и Лейпциге. Когда-же наконец мы вступили в Париж, Король вашь напомнил мне о нашем намереніи, и тогда-же благородный Император Франц, сочувствуя нашим видам и убежденіям, изъявил желаніе участвовать в них. Таким образом мысль о Священном Союзе, возникшая в годину скорьби и унынія, была приведена в исполненіе под вліяніем радостнаго восторга и признательности, и наш Союз есть дело божіе. Сам Искупитель внушил нам мысль и правила нами объявленныя. Кто не признает того и находит в таком святом деле скрытые виды, затаенныя политическія цели, не должен быть членом нашего Союза" ( *).

К сожаленію, Священный Союз, вместо благонамеренной, хотя мистической и несколько сентиментальной цели Императора Александра, сделался орудіем издревле усвоенной австрійским правительством системы, противной всякому прогрессу. Обстоятельства, в которых тогда находилась Европа, тому способствовали, а Меттерних, пользуясь ими, успел вкрасться в доверенность Императора Александра и вовлечь его в предпріятія совершенно противныя прежним убежденіям нашего Государя.

Европа после многолетних войн наконец познала спокойствіе, но на горизонте ея появились мрачныя тучи, несшія грозу в недрах своих. В Германіи, просвещеннейшей из всех европейских стран, общество, умевшее уважать законы, и по тому приготовленное более нежели где-либо късвободным учрежденіям, жаждало уложенія. В эпоху преобладанія Наполеона, когда династіи царствующей в Пруссіи угрожала участь испанских Бурбонов, правительство, побуждая народ к несметным жертвам, подавало ему надежду получить конституцію сообразную с его моральным и умственным состояніем. Несмотря на отвращеніе Фридриха-Вильгельма III к реформам, были допущены многія из нововведеній, предложенных Штейном. Достановніем 9-го октября 1807 года, отменено крепостное владеніе людьми, а 22 сентября 1808 года, Король

даровал своим крестьянам, восточной и западной Пруссіи, в полную собственность, их мызы. Вслед за тем, 18-го ноября того-же года, было обнародовано Положеніе, на основаніи котораго города получили муниципальное устройство. Указ, изготовленный Штейном незадолго до его отставки, заключавшій в себе обещанія правительства — даровать конституцію, был уничтожен новыми министрами' Альтенштейном и Доною, но когда разстройство фи-,; нансов заставило их предложить Королю, чтобы он уступил Силезію Наполеону, в замен лежавшаго на Пруссіи долга, тогда правительство было принуждено снова обратиться к преобразование) государетвенных учрежденій. Гарденберг, которому Король поручил это дело, принялся за него с необыкновенною энергіею: в продолженіи двадцати дней, отменены привилегіи дворянства, конфискованы церковный именія для уплаты государственных долгов, дарованы новыя права городским обывателям. Война 1813 и 1814 годов остановила прочія реформы, но воззванія Союзных Государей утвердили народ в убежденіи, что усилія всех и каждаго в борьбе против общаго притеснителя будут вознаграждены свободными учрежденіями. Но как только был обезпечен общій мир, то прусское правительство уклонилось от дальнейших преобразованій, а о конституціи не было и в помине. В 1816 году, Штейн и другіе поборники реформы полагали, будтобы Император Александр, уступая внушеніям партіи министра Витгенштейна, отсоветовал Королю установленіе конституціи. Но и в самой Пруссіи тогда было немало людей сомневавшихся в пользе свободных учрежденій. Так наприм. пользовавшійся совершенным доверіем Короля епископ Эйлерт был убежден, что Фридрих-Виль-

гельм, уклоняясь от дарованія обещанной им конституции поступил — „как благоразумный отец семейства, который, будучи растроган преданностью и любовью детей своих, в день семейнаго праздника, уступает их желаніям, но по том уклоняется от исполненія данных им обещаній, сохраняя ненарушимо власть родительскую" (2).

В южно-германских государствах, сперва порицали преобразовательную систему Пруесіи, но как только там были прерваны предпринятыя нововведенія, • то правительства баварское, баденское и нрочія стали вводить у себя свободныя учрежденія. Ваварія, неуспев сделать задуманныя ею территоріальныя пріобретенія, имела в виду обезпечить свою независимость союзом с южными германскими владеніями, и с этою целью старалась пріобресть популярность на счет Пруссіи, введя у себя обещанныя, но неисполненныя там реформы. Вместе с отставкою Монжеласа, 2 февраля 1817 года, была учреждена в Мюнхене новая коммисія для составленія конституціи, которая, в следующем-же году, была обнародована. Подобным-же образом, великій герцог баденскій, соперничая с баварским правительством, даровал, почти в одно время с ним, своему народу еще более либеральные уставы. Но, к сожаленію, эти уступки не удовлетворяли партію прогресса, и напротив того, усиливая жажду к нововведеніям, держали германское общество в постоянном раздраженіи (3).

Положеніе Италіи также не представляло ручательств прочнаго спокойствія. Король Обеих Сицилій, возвратясь в Неаполь, летом 18-15 года, возвестил о безусловном всепрощеніи и обещал утвердить конституцію, введенную во время его отсутствія. Но едва лишь дошел слух о том в Вену, как австрійское правительство потребовало от Короля формальнаго обязательства — „недопускать в Италіи никаких преобразованій, несовместных с древними монархическими учрежденіями, либо с началами принятыми Его Величеством Императором Австрійским в управленіи принадлежащих ему италіянских областей" (4). Исполняя раболепно волю австрійскаго правительства, Король неосмелился отказаться от присоединенія к состоявшему под ферулою Австріи италіянскому союзу, имевшему целью противодействіе всяким реформам, и безпрестанно нарушал признанную им конституцію. Фердинанд ІУ-й, провозглашенный Королем Обеих Сицилій во младенчестве и принявшій бразды правленія на шестнадцатом году от рода, царствовал долго, занимаясь исключительно охотою и рыбною ловлею. Все егоадминистративныя заботы ограничивались мелочными лукавствами, посредством которых он старался перехитрить всех имевших с ним какія-либо сношенія. Невежество его простиралось до того, что он променял 18 неразвитых рукописей, найденных в Геркулануме, на такое-же число двуутробок (кенгуру). Его набожность состояла в малодушном опасеніи смерти. В 1815 году, уже 64-х лет от рода, он возвратился в свою столицу также неспособным, как и прежде. В продолжены владычества Французов в Неаполе, были введены там многія полезныя реформы: запутанное и медленное судопроизводство улучшилось введеніем наполеонова кодекса; устроена была многочисленная армія; укрощены грабительства разбойничьихъшаек; увеличеніе налогов хотя и было тягостно для народа, однакоже послужило к содержанію финансов в хорошем состояніи. Оставалось воспользоваться наследіем Мюрата; но ни Фердинанд, ни министры его, не хотели идти по следам похитителя. Правда-подати остались прежнія, ложась тяжким бременем на земледеліе и торговлю, и истощая средства страны, но, вместо того, чтобы служить на содержаніе арміи и на другія потребности государства, они были расхищаемы министрами и королевскими любимцами (5). Эмигранты, возвратившіеся вместе с Королем из Сициліи, изъявляли непомерныя притязанія. Гласность суда была отменена; лихоимство, идя рука об руку с безнаказанностью, увеличило и без того уже огромную массу преступленій. Правительство, не доверяя преданности войск, распустило большую часть арміи. Фердинанд и его советяики полагали, что для охраненія внутренней безопасности государства было достаточно одних сбиров. Разбойничьи шайки, овладев страною, пользовались в народе таким-же почетом и встречали такое-же сочувствіе к себе, как Гверилласы в Испаніи и Клефты в Новой Греціи. Правительство не сочло даже для себя унизительным заключить с одним из разбойничьих атаманов Гаетано Вардарелли, договор, по которому он со всеми своими товарищами получил амнистію и поступил на государственную службу —„для преследованія злодеевъ“, с 70-ю червонцами месячнаго жалованья. Эта снисходительность не помешала однакоже правительству устроить засаду для истребленія Гаетано, вместе с двумя братьями и тремя товарищами его, и разстрелять прочих разбойников его шайки. В общественных архивах сохранились несомненныя свидетельства, что было выдано более двух тысяч червонцев на покупку яда и наем отравителей, для истребленія разбойников. Слабость правительства предоставила обширное поприще образованію политических обществ: важиейшее из нихъ—СагЬо-naria, возникшее во время господства Французов в Италіи, около 1811 года, первоначально имело целью освобожденіе Неаполя от чужеземнаго ига; когдаже престол Мюрата был поколеблен, в следствіе неудачных войн Наполеона, Карбонари явно возстали, во имя Фердинанда 1V-го, Короля Еопституцгоннаго. Возстановленіе Бурбонов прекратило на время деятельность общества; но вскоре Карбонари снова вооружились, сперва для собственной защиты от разбойничьих шаек, а потом с политическою целью: в 1817 году, появились грозныя воззванія к народу, в которых члены общества убеждали своих соотечественников неплатить податей и требовать соблюденія конституціи. Тогда-же Карбонари решились явно ополчиться против правительства и отложили исполненіе своего намеренія только для того, чтобы дать большее развитіе своему обществу, в Салерне. За тем, были сделаны попытки возстанія в областях пограничных напским владеніям. Все эти вспышки угрожали охватить пожаром Италію, где вообще господствовало в высшей степени неудовольствіе против Австріи (°).

Испанію ожидала столь-же смутная будущность. Наполеон, после неудачных кампаній 1812 и 1813 годов, заключил с находившимся у него в плену испанским принцем Фердинандом трактат, на основаніи котораго признал его Королем Испанским, с тем, чтобы англійскія войска удалились из Испаніи и чтобы лица державшія сторону Короля Іосифа не подвергались преследованію(7). Кортесы, получив проект этого договора, чрез посланнаго к ним Королем герцога Сан-Карлоса, обявили незаконными все трактаты, заключенные Фердинандом в продолженіи его нлена, и вслед за тем реіпили, что нестанут повиноваться Королю,