Отвечать на звонки приходилось Грисселу, он же служил связным между разными группами. Сотрудники, посланные в фирму «Силберстейн», в отель «Куллинан» и в городской центр видеонаблюдения, вернулись с пустыми руками. Бенни слушал их и все глубже погружался в отчаяние и все отчетливее ощущал усталость.

Сотрудники ЦУИ составили схему переговоров де Воса и увеличили ее, но их снова ждало разочарование. Мбали, не спавшая третьи сутки, снова позвонила вдове, и та сообщила:

— Эти жулики, клиенты Фрикки, общались с ним только по электронной почте, говорить по мобильному они боялись.

Вдова не знала электронного адреса мужа — должно быть, он остался в недрах украденного компьютера.

Мбали села за стол в углу, повернулась ко всем спиной и закрыла голову руками. Гриссел понял, что она плачет. Плачет тихо, чтобы никто не слышал.

И потом — смертельный удар.

Его нанесли во время сонного затишья, где-то в половине четвертого. В длинных коридорах было тихо, телефоны перестали звонить, и только Фани Фик по-прежнему сидел за компьютером, время от времени кликая мышью. Только его щелчки еще нарушали царившую в зале тишину.

В коридоре послышались гулкие шаги, размеренные и усталые. Ньяти, всегда такой сдержанный и строгий, как будто сразу постарел на много лет. Чтобы не упасть, ему пришлось прислониться к дверному косяку. Он едва слышно произнес:

— Бригадир только что звонил из Претории. На завтра, на девять утра, назначена дисциплинарная комиссия. Он их козел отпущения. Его собираются отстранить от работы.

Все ошеломленно молчали; вдруг тишину нарушил совершенно не вяжущийся с общей обстановкой радостный голос Фани Фика:

— А вот это по-настоящему странно…

Фик не сразу сообразил, что коллеги смотрят на него с упреком.

— Да вы взгляните! — воскликнул он, показывая на монитор.

— Что там такое, Фани? — сухо спросил его непосредственный начальник, капитан Филип ван Вейк.

— Я насчет Фрикки де Воса, — пояснил Фик. — Мы ведь проверяли только его телефонные переговоры до дня смерти. Потому что это был последний день, когда он сам кому-то звонил.

— Ну и что?

— А я решил: дай-ка гляну еще и на входящие. Просто так, на всякий случай…

— Что такое? Говори, Фани!

— 19-го, то есть уже после того, как он умер, ему четыре раза звонили с одного и того же номера. Дважды оставляли голосовые сообщения. 20-го — еще два звонка. Что кажется мне особенно странным — все они из полицейского участка в Виктории-Уэст.

— Виктория-Уэст?! — ошеломленно переспросил Гриссел. Слова Фика не лезли ни в какие ворота.

— Дай-ка номер, — сказала Мбали, придвигая к себе телефонный аппарат.

Фик продиктовал ей номер. Она набрала его.

— Включите громкую связь! — распорядился Ньяти.

Мбали нажала кнопку спикерфона. Послышались гудки.

— Южно-Африканская полицейская служба. Участок «Виктория-Уэст», — произнес женский голос.

— Говорит капитан Мбали Калени, Управление по расследованию особо важных преступлений в Кейптауне. Будьте добры, соедините меня с начальником участка.

— Подождите, пожалуйста.

Все с раздражением слушали назойливую электронную мелодию.

— Капитан Капитан слушает.

— Могу я поговорить с начальником участка? — сурово спросила Мбали, подозревая, что на том конце линии сидит какой-то шутник.

— Это я.

— Как вас зовут, капитан?

— Леонард Капитан.

— Им придется его повысить, — прошептал кто-то из ЦУИ.

— Говорит капитан Мбали Калени, Управление по расследованию особо важных преступлений, Кейптаун. Я веду дело стрелка, который на прошлой неделе подстрелил нескольких сотрудников полиции…

— Соломона? — спросил капитан Капитан.

— Да, — ответила Мбали. — Так что не мне вам говорить, насколько дело срочное.

— Еще бы! Но что мы можем поделать? — спросил начальник участка с явственным акцентом Северо-Капской провинции.

— Кто-то из ваших подчиненных 19 и 20 января неоднократно звонил по мобильному номеру некоего мистера Фредерика, или Фрикки, де Воса и оставил голосовые сообщения. Мистеру де Восу принадлежала бухгалтерская фирма в Эджмиде, в Кейптауне. Он имеет непосредственное отношение к делу. Необходимо выяснить, кто ему звонил и зачем.