Услышав, что к дому подъезжает машина, суперинтендант на мгновение умолк.

— Не будем вмешиваться, — продолжал он. — Пусть Вивьен Грей спокойно откроет дверь и проводит врача к миссис Фраттон. Мы потом поговорим с ним и выясним, действительно ли у хозяйки дома нервное потрясение или она прибегла к такой уловке, чтобы избежать допроса.

Вивьен отвела доктора Нортона на второй этаж и сразу вернулась на кухню.

— Пойдемте поговорим с девушкой на «ее территории», Вард!

Мисс Грей приготовила два подноса. Один, очевидно, для Милдред, второй — для Гарри Фраттона. Монка она встретила враждебным взглядом и, по-видимому, немало удивилась, что тот вдруг заговорил спокойным и чуть ли не дружеским током. Суперинтендант сказал, что в ближайшее время они не смогут отлучиться из дома, но сильно проголодались, а потому, если им позволят перекусить, будут в высшей степени благодарны. К тому же он, Монк, слышал, что хозяева собирались сегодня устроить прием, и мысль о бесславной гибели множества вкусных вещей внушает ему глубокие сожаления.

— Я приготовлю вам поднос.

— О, не стоит труда. Мы вполне справимся сами. Но почему вы не остались с миссис Фраттон?

— Она просила оставить ее наедине с врачом.

— А как себя чувствует мистер Гарри Фраттон?

— Он в сильном возбуждении. Я сейчас отнесу ему ужин.

Как только Вивьен ушла, Монк наведался в кладовку и притащил большое блюдо с разными закусками. Полицейские вернулись в столовую, и очень скоро блюдо снова опустело.

— А теперь, Вард, остановите меня, если я ошибусь. По-моему, прежде всего нам необходимо выяснить, с чего началась вся эта история. С процесса, на котором Кенни и мисс Грей вынести приговор? Возможно. Тогда было предъявлено обвинение не только в мошенничестве, но и в незаконной перевозке денег. Фирма потихоньку сплавляла за границу британские банкноты. Быть может, истоки надо искать именно там?

— А как же авария?

— О нет, дорогуша! Все это — гораздо более давняя история.

Вард покраснел:

— Вы наверняка вспомнили о письмах с угрозами, во всяком случае, о том, которое пришло в субботу?

— Они, бесспорно, важны, но думал я о Гарри Фраттоне. Я с ним не знаком, но меня очень интересует эта загадочная болезнь сердца. Насколько я помню, доктор Нортон заявил вам, что до сих пор молодой человек лечился от последствий ранения и его тяжелое состояние никак не было связано с сердечной болезнью. Меж тем в последние дни доктор наблюдал несколько весьма характерных приступов. По-моему, они вызваны каким-то сильным стимулятором, например дигиталином…

— Но у вас нет никаких доказательств!

— О, это обычное дедуктивное заключение на основе фактов, Вард. Ага, вот и доктор!

Монк открыл дверь. Врач спускался по лестнице, и суперинтендант поспешил ему навстречу.

— Если не ошибаюсь, вы доктор Нортон? — пробасил он. — А мы с инспектором как раз поспорили: я утверждаю, что Гарри Фраттон, должно быть, проглотил лекарство, которое и вызвало сердечный приступ, а Вард считает, что такое утверждение ни на чем не основано. У вас есть какие-нибудь подозрения на сей счет?

Вард счел поведение «человека из Ярда» в высшей степени неловким: даже если его подозрения и обоснованны, Нортон ни за что не станет соглашаться с бухты-барахты. А кроме того, Гарри, Милдред, а заодно, конечно же, и Вивьен не могли не слышать его зычного голоса. Врач выразительно скривился.

— А кто вы такой?

— Суперинтендант Монк из Нью Скотленд-Ярда. Я приехал сюда искать убийцу. Так прав я или нет?

— Возможно. Но неужели вы всегда говорите так громко?

— Громко? Простите, я слишком увлекся, Зайдите на минутку, доктор, я хочу с вами потолковать.

Врач, изумленно вскинув брови, поглядел на Варда, но безропотно вошел в столовую.

— Я должен навестить еще нескольких пациентов, так что времени у меня мало, — заявил он, ставя чемоданчик на стул.

— Я вас не задержу. Признайтесь, доктор, строго между нами, вам не приходило в голову, что Гарри Фраттона, возможно, пытались отравить?

— Да.

Вард тихонько вскрикнул от удивления.

— И когда вы об этом подумали?

— Прошлой ночью симптомы болезни показались мне очень подозрительными. Я уже дважды виделся с Гарри Фраттоном, он рассказал мне, как у него начинаются подобные приступы. Я обследовал его очень внимательно, но сегодня вечером не обнаружил никаких признаков болезни сердца. Кроме того, мистер Фраттон слишком быстро пришел в себя, чтобы причину недавних приступов можно было счесть естественной. Либо молодой человек сам принимает какой-то стимулятор, либо это снадобье подсыпают ему в еду или питье без его ведома. Но имейте в виду: это мое личное мнение, и я не решился бы утверждать, что это так, под присягой.

— Естественно. И спасибо за откровенность — благодаря вам я сэкономлю массу времени. Итак, возможно, Гарри Фраттона пытались убить…

— Нет, я бы не стал говорить об убийстве.

— Как так?

— У нас нет никаких оснований полагать, что доза была смертельной.

— Скажите, доктор, вы заявили инспектору Варду, что лечили только одного обитателя дома — горничную Агнессу, если не ошибаюсь?..

Редкостная память Монка поразила инспектора — он упомянул об этом факте только один раз, и то вскользь.

— Я не думаю,, что между состоянием Агнессы и вашим расследованием есть какая-то связь, мистер Монк. Может, мне вообще не следовало бы говорить об этом… Но… Агнесса беременна.

— И давно?

— Пять месяцев.

— А кто отец ребенка?

— Она мне не говорила, да я и не спрашивал. А это важно?

— Кто знает? Не исключено… И сколько времени девушка проработала в этом доме?

— Около семи месяцев. Надо сказать, Агнесса далеко не блещет умом. Она все время ходила на деревенские танцульки, а потом, скорее всего, ее провожал домой то один, то другой парень. Кроме того, Агнесса: каждую неделю ездила в Уэллинг, Кстати, могу вас сразу уверить, что никогда не слышал никакой болтовни насчет Агнессы и Гарри Фраттона.