– Чего орешь?
– лениво поинтересовался мой спаситель.
– Шумовое загрязнение воздуха возле берлоги рейнджера Каньона карается штрафом в пять тысяч среброзлатов. Ты не знала? Теперь будешь знать.

– И кто этот штраф назначил?

– Я и назначил, - ухмыльнулся блондин, перекатывая сигарету из одного угла рта в другой, чтобы дым относило прямо мне в лицо.
– Рейнджер Каньон, разрешите представиться.

"Разрешите представиться" он произнес таким тоном, каким произносят "ходят тут всякие".

– Тогда уж и я представлюсь!
– рявкнула я.
– Королева Мурмундия Ипритская! Своей королевской волей я отменяю этот штраф и назначаю новый - десять тысяч! Если посадишь меня на Навигатора, плачу наличными.

– Это на него, что ли?
– Каньон показал большим пальцем через плечо. Там в отдалении, неумело притворяясь пасущейся клячей, порхал мой конь. Находчивый парнишка! Сразу понял кто есть кто.

Ощутив под собой надоевшее до мозолей на ягодицах седло, я облегченно выдохнула, а Навигатор так просто облегчился, как он это умеет.

– Еще один штраф!
– светло улыбнулся Каньон.
– За нешумовое зарязнение.

– Больше пяти штук не дам, - отрезала я.
– Слушай, а ты не состоишь в "Небесных Опоссумах"?

– Не-а, - покачал головой блондин.
– У меня работа. Я вампироборец. У меня как раз один в подвале кукует. Вооруженный. Я бы сказал, до зубов, но он беззубый, придурок. И меч у него придурочный какой-то. Два муд...
– рейнджер покосился на меня и неохотно исправился: - ...Два мудреца пара.

Вот те на! Мы тут всем кагалом облака дырявим, а Кабачок-то уже того! В овощехранилище.

– А я сказала, никаких выборов регента, пока тело не найдено!
– донеслось сверху.
– Гаттер, спрячь кости, это несерьезно - играть твоими костями. Да про них знают во всех трактирах города! Лучше сыграем моими. Не хочешь? Хорошо, тогда все на розыски тела. Финлепсин, хватит рыдать, а если рыдаешь, не утирайся моими доспехами - или я их тебе продам!

И тут полог туч разорвало надвое, словно дряхлый театральный занавес. На нас с вытаращенными глазами падал расцарапанный, точно тигр его терзал, дракон и пятеро ссорящихся потенциальных регентов.

– Ха!
– Менька, наконец, увидела, что розыски тела и игра в кости на регентство отменяется.
– Ну что я говорила? Наше величество в огне не горят, в воде не тонут и в мужчинах не разбираются! Здравствуйте, молодой человек. Ми с вами не знакомы, но это таки наше, - и Мене-Текел-Фарес обличающе ткнула в меня пальцем.
– Ваше сомнамбулическое! Когда в следующий раз ви будете в настроении использовать лошадку как кроватку, предупреждайте своих подданных!

Ну вот, опять я во всем виновата.

– Каньон, - задушевно поинтересовалась я.
– А у тебя есть... кровать?

– И даже двуспальная, - ухмыльнулся ничему не удивляющийся рейнджер.

– Но-но! Только без двуспа... двусмысленностей, - заступился за мою честь ревнивец Финлепсин.

– Очень надо...
– проворчал Каньон, скользнув взглядом по моим продрогшим, запыленным и усталым формам. А у меня не хватило сил даже ответить едко, но метко. Я только рукой махнула.

Следующее утро было самым прекрасным утром за все время моего пребывания в своей чертовой стране. Лассаль выдал мне кружку кофе (без сонного порошка или приворотного зелья), яичницу с беконом (холестерин переливался через край тарелки и капал на пол), ломоть хлеба (обычного деревенского хлеба, а не какого-нибудь там эльфийского лембаса) и кусок вчерашнего пирога с бузиной. В бытность мою простой накладывальщицей тефтелек я бы брезгливо отодвинула и тарелку, и кружку, и ломоть с куском, но сейчас, на пути к коронации, я вцепилась в халявную пищу, словно крыса в тефтельку.

– Ну что, выспались, ваше величество?
– позевывая, поинтересовался Каньон.
– Мне ваши сопровождающие, пока вы дрыхли, пол-ночи мозги канифолили, особенно ваш зеленый министр финансов расстарался. То есть расстаралась. Вы в курсе, что я налогов не плачу? Так я и не буду, хоть она удавись у меня в огороде. Вампироборцы - потомки рода Ла Фрилансера, они ни за что не платят и виртуозно уходят от налогов. Это у нас в крови. Кстати, насчет интересующей вас темы. Это вроде бы ваше?
– И Каньон достал из-под стула Дерьмовый меч.

Мое проклятое оружие опять дрыхло пьяным сном. Видать, им снова кого-то рубили в капусту, меч налимонился, то есть накровянился в полный гематоген. И теперь, пока не проспится, ни слова не скажет.

– Видать, Цуккинус, потеряв клыки, решил им кого-то вскрыть, - глубокомысленно заметил рейнджер.
– Уж и не знаю, смог ли он пить из такой, гм, антисанитарной раны. Больно ослабел к моменту поимки. Как бы не помер к моменту продажи...

– И кому ты его продать собираешься... собирался?
– веско поинтересовалась я, болтая в кружке черную жижу.