Вся жизнь впереди… (сборник)
вернуться

Рождественский Роберт Иванович
Шрифт:

Из сборника «Линия» (1973)

Стихи о собаках

Дворовых собакпо-особому холятза то, что они,на луну подвывая,от будки до домавсе ходят и ходятпод гулкою проволокой.Как трамваи…Я их не тревожу.Я с ними не знаюсь.За этоони меня вправе облаивать…Но жарко читать мнеспокойную надпись:«Собак без ошейниковбудут вылавливать…»За что их?За внешность?За клочья репейника?За пыльную шерсть?За неясность породы?За то, что щенкамидоплыли до берега?Доплылии стали ошибкой природы?..Собаки-изгои.Собаки-отшельники.Надрывней поминок.Ребенка добрее.Они бы наделилюбые ошейники,надели бы!Если б ошейники грели.За что их?У них же —душа нараспашку.Они жв Человечество верятотчаянно!..И детское:«Мама, купи мне собачку…» —в собачьих глазахзастывает печалинкой…И вот, —разуверившись в добрых волшебниках,последнюю костьзакопав под кустами, —собаки,которые без ошейников,уходят в леса.Собираются в стаи…Ты знаешь,у них уже —волчьи заботы!Ты слышишь:грохочутружейные полымя!..Сегодня мне сноваприснятся заборы.И лязги цепныеза теми заборами.

Стихи, написанные восьмого марта

Все равно что за снегом идтив Африку,а за новою книжкой стихов —в мебельныйи уныло проситьсо слезой в голосеадрес господа богав бюро справочном,все равно что ругать океанс берегаза его невниманьек твоей личности,все равно что подснежник искатьосеньюи, вздыхая, поминки справлятьзагодя,все равно что костер разводитьв комнате,а гнедого коняв гараже требовать,и упорно пытаться обнятьоблако,и картошку варитьв ледяной проруби,все равно что на сушеучить плаванью,а увесистый каменьсчитать яблоком,все равно что от курицыждать лебедя —так однаждырешить,будто тыполностьюразбираешьсяв женскомхарактере!

Ксении

Вырастешь, Ксения,строки эти прочти…Водосточные трубыуже устали трубить!Целый час ты живешь на земле.Прими ее.И прости,что земля еще не такая,какою ей надобыть…На земле умирают и плачут.По земле ручьи бегут нараспев.Задыхаются пальмы.Чавкает тундровый мох…Я хотел ее сделатьсамой праздничной!И не успел.Я хотел ее сделатьсамой улыбчивой!И не смог.Я над нею трясся.Я ее так просил!Я земле открывался.Понял ее язык…Ты прости отца.У него не хватило силнакормить голодных,оживить убитых,обуть босых,Мы —всегда продолженье.И яне начал с нуля.Мы —всегда продолженье!Распахнута настежь дверь,Будет самой счастливойтвоя и моя земля.В это верит отец!И ты —непременно —верь!Ты пока что не знаешь,как пронзителен шар земной.Что такое «светло» —не знаешь.Что такое «темно».Что такое «весна».(Хотя родилась ты —весной.)Что такое «снег».(Хотя снегаполным-полно.)Целый часты живешь на планете…Привыкай дышать.Продолжай сопеть.Начинай баситьс номерком на руке…Даже имя своееще не можешь ты удержатьв малюсеньком,почти невзаправдашнемкулачке.

«Тот самый луч…»

Тот самый луч,которыйтвоих коснетсярук,покинувмыс Китовый,опишет полукруг.И в море не утонет.Пушист и невесом,он был в моих ладоняхзастенчивым птенцом…Он замелькает вскоренад рябью свежих луж.Сквозь облако тугоепройдет тончайший луч.И облако,как сердце,пронзенное стрелой,забыто и рассеянноповиснет над страной…На запахи грибныепрольется луч из тьмы.И за лучомпечныепотянутся дымы.Он высветит,с разбегазапутавшись в звонке,скелет велосипедана пыльном чердаке.Смахнет росус тычинкиленивого цветка.В больших глазах волчицызастынет, как тоска.Упав на лес полого,пожухлый лист пронзит.Перечеркнет болото.По насту заскользит.На половицы в домеон хлынет, как обвал…Я пил его с ладони.Пил,словно целовал…Покинулмыс Китовый,как песня для двоих, —тот самый луч,которыйкоснетсягуб твоих.

«Горбуша в сентябре…»

Горбушав сентябреидет метать икру…Трепещут плавники,как флаги на ветру.Идет она, забыв о сне и о еде,туда,где родилась.К единственнойводе.Угаром,табуном,лавиною с горы!И тяжелеют в нейдробиночки икры…Горбуша прет, шурша,как из мешка – горох.Заторы сокруша.И сети распоров.Шатаясь и бурля,как брага на пиру,горбушав сентябреидет метать икру…Белесый водопад вскипает, будто пунш,когда в тугой струе —торпедины горбуш.И дальше —по камням.На брюхе —через мель!Зарыть в песок икру.И смерть принять взамен.Пришла ее пора,настал ее черед…Здесь —даже не река,здесь малый ручеек.В него трудней попасть,чем ниткою – в иглу…Горбушав сентябреидет метать икру!Потом она лежит —дождинкой на стекле…Я буду кочеватьпо голубой земле.Валяться на траве,пить бесноватый квас.Но в свой последний день,в непостижимый час,ноздрямиощутивпоследнюю грозу,к порогу твоемуприду я,приползу,приникну,припаду,колени в кровьсотру…Горбушав сентябреидет метать икру.

«Неправда, что время уходит…»

Неправда, что время уходит.Это уходиммы.По неподвижному времени.По его протяжным долинам.Мимо забытых санокпосреди сибирской зимы.Мимо иртышских плесовс ветром неповторимым.Там, за нашими спинами, —мгла с четырех сторон.И одинокое дерево,согнутое нелепо.Под невесомыми бомбами —заиндевевший перрон.Руки,не дотянувшиесядо пайкового хлеба.Там, за нашими спинами, —снежная глубина.Там обожженные плечидеревенеют от боли.Над затемненным городомпесня:«Вставай, страна-а!..»«А-а-а-а…» – отдается гулко,будто в пустом соборе…Мы покидаем прошлое.Хрустит песок на зубах.Ржавый кустарникпризрачно топорщится у дороги.И мы на нем оставляемклочья отцовских рубахи надеваем синтетику,вредную для здоровья.Идем к черте, за которой —недолгие слезы жен.Осатанелый полдень.Грома неслышные гулы.Больницы,откуда нас вынесут.Седенький дирижер.И тромбонист,облизывающийпересохшие губы…Дорога – в виде спирали.Дорога – в виде кольца.Но —отобедав картошкойили гречневой кашей —историю Человечествадо собственного концакаждый проходит по времени.Каждый проходит.Каждый.И каждому – поочередно —то солнечно,то темно.Мы измеряем дорогумерой своих аршинов.Ибо уже установленокем-то давным-давно:весь человеческий опыт —есть повторенье ошибок…И мы идем к горизонту.Кашляем.Рано встаем.Открываем школы и памятники.Звезды и магазины…Неправда, что мы стареем!Просто —мы устаем.И тихо отходим в сторону,когда кончаются силы.

Трещинка

Речка Тахо,речка Тахо под Толедо…Над зеленою водойбормочет птаха.Желтоватая долина —как тарелка.Трещинкой на дне долины —речка Тахо.А Толедо – как нахмуренное чудо.Как далекий отзвукрыцарского гимна.Тусклым золотомблестит его кольчуга…Я не слушаю начитанного гида.Голос гида для меня звучит нелепо.Почему-то мне глядеть на городбольно.Слишком долго я шагал к тебе,Толедо!Исполняются желаньяслишком поздно…Память снова подымается из праха.Вновь клянутся пацаныу школьной карты.Крепокдолгий сонбойцов интербригады…Ты —как трещинка на сердце —речка Тахо.

Гитара Гарсия Лорки

А одна струна —тетива,зазвеневшая из темноты.Вместо стрел в колчане —слова,А когда захочу —цветы.А вторая струна —река.Я дотрагиваюсь до нее.Я дотрагиваюсь слегка,И смеетсядетство мое.Есть и третья струна —змея,Не отдергивайте руки:это просто придумал я —пустьбоятся мои враги.А четвертаяв небе живет.А четвертаясхожа с зарей.Это – радуга,что плыветнад моею бедной землей.Вместо пятой струны —лоза.Поскорее друзей зови!Начинать без вина нельзяни мелодии,ни любви.А была и еще одна,очень трепетная струна.Но ее —такие дела —злая пуляоборвала.