— Ты заставишь нас умереть снова? — взвизгнул Утес со своего уступа.

Вода омыла лапы Воробья. Он отшатнулся, но в итоге только зашел глубже. Неужели пещеру затапливает? Посмотрев вниз, он запаниковал. Река смыла свои берега и теперь заливала пол пещеры. Но вода в ней больше не была черной. Она окрасилась в красное.

«Кровь!» Он текла по лапам Воробья, впитывалась в его шерсть. Он проглотил крик ужаса. «Это все моя вина!»

Воробей моргнул и вновь оказался слепым. Он проснулся. Его мех кололи шипы страха, сердце билось так неистово, будто готово было выпрыгнуть из груди.

«Найди Четвертого!» — голос Утеса отдавался в его ушах. — «Найди Четвертого!»

Львиносвет, скорее!

Золотистый воитель сонно мотнул головой, проснувшись от громкого шёпота Воробья. Львиносвет сел на своей подстилке и зябко поёжился. Сон всё ещё не выходил из его головы, он ясно видел пещеры, скалистые стены и призрачных древних котов. Кот потянулся в попытке размять затекшие лапы. Отряхнувшись, он завертел головой, пытаясь найти Воробья.

— Львиносвет? — целитель заглянул в воинскую палатку. Казалось, он взбодрился сразу после пробуждения. — Нам нужно обсудить этот сон.

Львиносвет осторожно вышел из палатки, стараясь не разбудить соплеменников. Их ровное дыхание то и дело манило его обратно к тёплой и мягкой подстилке.

— Голубка уже проснулась? — откликнулся золотистый воитель, кивая на пещеру оруженосцев. Как раз в это время серая воительница сама подошла к ним, моргая мутными со сна глазами.

— Идём, — Воробей уверенно направился к колючему туннелю, Голубка и Львиносвет поспешили за ним.

Целитель остановился возле куста ежевики. Львиносвет сел рядом с братом и оглянулся на Голубку. Взгляд кошки прояснился, и выглядела она гораздо бодрее.

— Мы и вправду видели один и тот же сон… — с некой опаской произнесла она.

— Ты и раньше встречал этих котов? — подозрительно прищурился Львиносвет.

— Да, — вздохнул Воробей — Но это уже не имеет значения.

— Поверить не могу, что эти коты так долго ждали этого момента! — в голосе Голубки слышались тревога и неуверенность.

— С самого рассвета племён, — добавил Львиносвет, погладив свою бывшую ученицу хвостом по спине.

— Нам нужно думать о сегодняшнем дне, — отрезал Воробей, нервно выпуская когти. — К этому нас привела воля наших предков.

— И Сумрачный лес, — мрачно напомнил Львиносвет.

— Без нашей веры и воспоминаний о его жителях его бы не существовало, — фыркнул целитель, вспоминая слова Утёса. — Но они есть. Мы обязаны найти четвёртого кота как можно скорее.

— Я разговаривала с Искристой, — отозвалась Голубка. — Это точно не она.

— А как насчёт Мотылинки? Может ли она быть частью пророчества? — Львиносвет посмотрел на брата.

— Ничто не указывает на то, что это может быть она, — покачал головой целитель.

— Значит, четвёртой кошкой должна быть Остролистая! — Львиносвет выглядел абсолютно уверенным. Его сестра с самого начала была частью этого пророчества. Она вернулась как раз вовремя и очень помогла родному племени в битве с воинами Ветра.

— Мне кажется, что мы ищем ответ не в том месте, — нахмурилась Голубка.

— И что же ты предлагаешь? — фыркнул Воробей.

— Ничего, — вздохнула Голубка, потупившись. — Это вполне может быть кот из другого племени.

— А давайте попросим Огнезвёзда объявить о наших поисках на следующем Совете, — проворчал в ответ целитель. — Четвёртый кот поднимет хвост и радостно побежит к нам!

— А ведь наверняка этот кот у нас под носом… — задумчиво произнесла серая воительница.

— Да, и это Остролистая! — повторил свою версию Львиносвет, прибодрившись.

— А если это не она? — наклонила голову Голубка. — Нам нужно найти кота, которому с детства уготовлен особый путь, как и нам. Он должен быть как-то связан с нами!

— Кот с силой Звёзд в лапах, — кивнув, уточнил Воробей.

— Как вы смотрите на Ветерка? — поинтересовалась Голубка. — Он ведь ваш сводный брат и наверняка такой же особенный, как и мы.

— Кот из пророчества должен быть родственником Огнезвёзда, — покачал головой целитель.

— И что с того? То было первое пророчество. Кто сказал, что четвёртый кот должен быть связан с Огнезвёздом? — начала спорить Голубка, ухватившись за новое предположение.