— Значит, Монарху все-таки удалось добиться своего, коль он смог изменить даже интеллект-сферу иерархов и сподвигнуть их на войну.

— Подождите, — вмешался в диалог Василий. — Вы говорите слишком быстро, я понимаю вас с пятого на десятое. Каким образом вы устроите Соболеву этот ваш… шакти-пат? Где? Он же сразу все раскусит.

— Он ищет доступ к МИРам Инсектов, — негромко проговорила Кристина. — Я попрошу Хранителей открыть доступ в один из них. Если мы все соберемся там, сможем попытаться нейтрализовать «темную передачу». В противном случае он погибнет. — Последнее слово девушка проговорила шепотом.

— Не стоит горевать раньше времени, — мягко сказал Иван Терентьевич. — Мы поборемся. Вместе с вами. Кроме того, у нас есть Самандар и приятель вашего Матвея — Горшин. Итого нас пятеро, а это сила!

— Шестеро, — мрачно возразил Василий.

Ульяна посмотрела на его лицо, засмеялась и накрыла руку Балуева своей ладонью, как бы безоговорочно принимая в свою компанию.

— Конечно, шестеро. Хотя по лицу заметно, что не все члены нашей компании тебе по нутру.

— Горшин — куда ни шло, а вот… — Вася замолчал, понимая, что его рассказ о визите Самандара может показаться мелкой местью.

— Что? — прямо посмотрела на него Ульяна. — Вахид звонил?

— Заходил, — нехотя ответил Вася.

Посвященные переглянулись, потом Ульяна еще раз погладила руку Балуева и перевела разговор на другую тему:

— Давайте допивать чай и пойдем на природу, подумаем о нашем положении. Кто позвонит Горшину?

— Я, — поднялся Иван Терентьевич.

Двадцать восьмого мая нового директора ФСБ вызвал в «Белый дом» новый премьер-министр. Ломая голову, зачем он так срочно понадобился главе правительства, Владимир Алексеевич не стал тянуть время и выехал на своем бронированном «Линкольне» через пять минут после вызова.

Процедура прохода на территорию «Белого дома» отняла у генерала еще несколько минут, здесь его пока не знали в лицо, поэтому в кабинет премьера он вошел в недобром расположении духа.

— Садитесь, Владимир Алексеевич, — кивнул на ряд стульев у Т-образного стола премьер; судя по всему, он тоже пребывал в невеселом настроении. — Как служится на новом месте?

— Спасибо, Петр Адамович, — кисло улыбнулся Бондарь. — Предшественник оставил немало нерешенных проблем, так что сплю мало, а отдыхаю того меньше.

— Все мы отдыхаем мало, — заметил глава правительства, подавая директору службы безопасности лист плотной белой бумаги с тисненным золотом гербом Исламской Республики Ичкерия. — Читайте.

Бондарь водрузил на нос очки и пробежал глазами текст. Это была официальная нота президента Чечни Везирхана Шароева правительству России. В резкой форме, свойственной только лидерам ближневосточных и кавказских стран, президент Чечни требовал выдать «группу российских террористов», которая нарушила границу суверенной Республики Ичкерия и совершила ряд тяжких преступлений, в том числе — убийство «двух десятков» уважаемых граждан независимого государства. Далее перечислялись «террористы», среди которых Бондарь без особого удивления увидел фамилии командиров спецподразделений «Стикс» и «Щит».

Дочитал ноту до конца, поднял глаза на широкое бледное лицо премьера с густыми черными бровями. Владимир Алексеевич знал, что премьер до своего назначения работал директором Национального банка и был предложен на пост главы правительства президентом, но с чьей подачи — мог только догадываться.

— Понимаете, чем это грозит вам? — по-отечески ласково сказал Петр Адамович.

— Это дела Панова.

— Панова нет, отвечаете за работу ведомства вы, Владимир Алексеевич, так что делайте выводы. Людей, перечисленных в ноте, надо немедленно задержать и передать чеченской стороне. Вам понятно?

— Всех?

— На ваше усмотрение, — подумав, ответил премьер-министр. — В списке ведь не только ваши люди? Кого считаете нужным, оставьте. Кого нет…

— Понятно. Разрешите выполнять?

— Полноте, генерал, мы же не на строевом плацу. Нам необходимо научиться понимать друг друга с полуслова. Постарайтесь справиться с этим делом побыстрее, а я обещаю вам всестороннюю поддержку.

В глазах премьера мелькнул хищный огонек угрозы, и у генерала свело живот, словно от проглоченной змеи. К себе на Лубянку он ехал в мрачной решимости устроить всем разработчикам операции «Перехват» суровый «разбор полетов», забыв, что, будучи еще начальником Управления «К», сам принимал участие в ее подготовке, предоставив свои каналы информобеспечения.

В двенадцать часов дня он вызвал Ельшина и Первухина, однако «разбор полетов» делать не стал, просто передал суть разговора с премьером и приказал «зачистить» все следы операции «Перехват».

— В принципе я уже начал эту работу, — сказал Генрих Герхардович. — Трое участников операции… э-э… выключены. Остались еще трое.

— С Ибрагимовым четверо.

— Хасана там не было, я даже не понимаю, почему его фамилия фигурирует в списке.

Бондарь знал, что это не так, но промолчал. Ельшин мог сделать для своего главного телохранителя любое алиби.