В действительности Елинаву убили в отсутствие Горшина, предварительно поиздевавшись над юной беременной женщиной в лесу, возле немецкой деревушки Фёльдберг, куда ее увезли слуги шляхтича. Почему во сне это действие происходило в каминном зале родового замка Чемпуровских, Тарас понять не мог до сих пор. Да, он потом нашел убийц и насильников, всех шестерых, и убил их в короткой и беспощадной сече, догнал и самого шляхтича — на границе немецких и польских земель, которую так и не пересек больше своевольный потомок князя Свицкого, но одного сделать не мог — найти и уничтожить Монарха Тьмы, чьим авешей был тогда Чемпуровский…

Достигнув внутреннего сосредоточения, Тарас «перенес» сознание в психофизический центр (хара — по терминологии восточных школ психотренинга) и обрел необычное состояние: тело как бы растворилось в воздухе, а сознание приобрело «вес», как бы окаменело и растеклось до пределов видимости гигантским лавовым полем. Затем стремительно понеслись мимо «пейзажи» чувственных озарений, которые трудно было описать словами: осознание бренности тела, иллюзорности жизни, собственной ничтожности по сравнению с пространством и одновременно огромности мира, осознание времени как бездны, тождества себя с другими, множественности проявлений реальности и, наконец, осознание Великой Пустоты… Сознание Тараса вошло в эту Пустоту и растворилось в ней. Тарас Витальевич Горшин, человек Внутреннего Круга и потому не совсем человек, наказанный старейшинами Круга за фанатическую приверженность идее мести, вышел в особое информационное поле мироздания, имеющее разные названия, известное исследователям эзотерического наследия древних цивилизаций под термином «астрал».

Человек — переходное звено от биологического к энергетическому плану жизни, и Внутренний Круг человечества давно перешел на этот уровень, но Тарас еще не достиг порога зрелости, позволяющего владеть колоссальной энергией и запасами информации в полной мере, а после его «акта непослушания» это стало и вовсе проблематично. Путь, на который он встал, по мнению иерархов, вел в никуда, в тупик, и чтобы выбраться из этого тупика, следовало начать цикл жизни с нуля.

Тарас напрягся, удерживая с помощью бонно [31] концентрацию «И» — разума-воли на грани взрыва, и получил в ответ удивительный «тюльпан» видений-ощущений-озарений, потрясших его глубиной и яркостью. К сожалению, человеческий язык иероглифичен и способен передать лишь до предела упрощенные понятия, общение на этом уровне возможно лишь о вещах, всем известных. Рассказать, что чувствовал и видел Горшин, он бы не смог.

Однако удержаться в состоянии пси-резонанса ему на этот раз не помогла даже концентрация «И». Показалось вдруг, что в него вцепилась какая-то злобная бестия и до боли сжала голову! Едва не потеряв власть над сознанием, он усилил блок и спустя мгновение понял, в чем дело, но от «бестии» — чьей-то программы психовоздействия, настроенной на его личностные характеристики, — отстроиться сразу не смог. Понадобилось изматывающее душу маневрирование уровнями сознания и переход на другую частоту психического состояния, прежде чем ему удалось сбросить с себя «кусачую тварь» и «с высоты» нового уровня разглядеть ее.

Поначалу, в момент схватки, он подумал было, что сработал какой-то новый механизм, изгоняющий отступника из всех энергоинформационных полей Земли, в том числе и из астрала, разработанный иерархами Круга, теперь же ему открылась иезуитская подоплека программы: это была умело рассчитанная и запущенная в астрал команда ОСИП — объемного сканирования интеллектуального пространства. Не умей Горшин переходить в другие диапазоны измененных состояний психики, «злобная змея» программы вошла бы в его подсознание и начала свою разрушительную работу по фрустрации личности. Спустя какое-то время он просто сошел бы с ума.

Сразу разобраться в «отпечатках пальцев», то есть в следах мысли разработчика, Тарас не сумел, но запомнил характерные свистящие обертоны кидающейся на него «змеи», способные выдать носителя программы. Впоследствии можно было попытаться определить его в обычной жизни.

Борьба со «змеей» отняла много сил, поэтому по астралу Тарас ходил мало. Определил лишь узлы пси-патогенных зон Москвы, сосредоточенные в районах расположения государственно-криминальных структур: Думы, Совета Федерации, Лубянки, Петровки, Центра. Пробудь он еще немного в астрале, мог бы локализовать каждую зону с выходом на руководство, но голова уже заполнилась багровым туманом боли, надо было возвращаться «на грешную землю».

С полчаса он блаженно отдыхал в постели, успокаивая бешено колотившееся сердце, потом встал и начал готовиться к дневным делам; уже вошло в привычку, стало инстинктом — мысленно проигрывать каждое мероприятие очередного дневного плана и разрабатывать загодя стратегию поведения. Однако день начался не так, как он его построил в мыслях, а начался он с того, что позвонил Завьялов:

— Граф, прошу прощения за ранний звонок и вообще за беспокойство, но у нас возникла проблема.

— Слушаю, Дмитрий Васильевич.

— Владимир Эдуардович попал в психбольницу.

— Куда?! Я не ослышался?

— Его нашли сотрудники утром в машинном зале Центра в ужасном состоянии. Диагноз: маниакально-депрессивный психоз.

— Этого только не хватало. Выяснили, в чем причина?

— Известно лишь, что он вечером работал с Рыковым на компьютерах Центра, но какие задачи решались, неизвестно.

— Рыков… — медленно проговорил Тарас. — Любопытно… Хорошо, я займусь этим и в течение дня сообщу результат. У вас все?