— Я просмотрел их документы, и никакой Фрэнк или Фрэнки Эймс мне не попадался.

— Имя он мог изменить.

— Скорее всего, он так и сделал после того, как пришиб свою старушку. Наверняка сообразил, что полиция будет его искать. — Марино отхлебнул кофе. — Плохо то, что у нас нет более свежего описания, а заведения вроде «Мастеруош» — это проходной двор. Одни уходят, другие приходят, и подолгу там никто не задерживается. Кто месяц отработает, кто неделю, а некоторых и на пару дней не хватает. Представляешь, сколько парней подходят под описание «высокий, худощавый и темноволосый»? Список фамилий у меня есть. Проверяем…

Казалось бы, мы подошли очень близко к разгадке, но конца еще не было видно.

— Волокна указывают на автомойку, — заговорила я. — Хант работал на мойке, куда заезжала Берилл, и, вполне вероятно, знал убийцу. Понимаешь, к чему я веду? Эл Хант знал, что Фрэнки убил свою мать, потому что они встречались после «Валгаллы». Вероятнее всего, Фрэнки работал у Ханта. Может быть, относительно недавно. Там же, на мойке, он в первый раз и увидел Берилл.

Марино устало вздохнул.

— На мойке тридцать шесть человек. Все черные, док, за исключением одиннадцати. Из одиннадцати белых шестеро — женщины. Сколько остается? Пять. Троим из них нет и двадцати, а значит, когда Фрэнки отдыхал в «Валгалле», им было лет по восемь или девять. Не складывается. Двое других тоже не подходят. По разным причинам.

— По каким причинам?

— Во-первых, их приняли на работу в последние две недели, когда Берилл там и не появлялась. Во-вторых, физические параметры совсем другие. Один парень рыжий, второй коротышка, как ты.

— Большое спасибо.

— Я продолжаю проверку. — Он отвернулся от окна — Сэмми уже забрался в кормушку — и посмотрел на меня. — А ты, док?

— Что я?

— В твоем офисе еще помнят, что ты там работаешь?

Вопрос показался мне довольно странным.

— Не беспокойся, все под контролем.

— В этом-то я и не уверен.

— Зато я уверена.

Но Марино не собирался сдаваться.

— По-моему, док, тебе пора возвращаться.

— Не раньше чем через пару дней, — твердо ответила я. — Нужно найти рукопись Берилл. Об этом меня попросил Этридж. А в рукописи может отыскаться и ключ ко всей этой истории.

— Ладно. Ты только не забывай мои правила. — Он отодвинул стол и поднялся.

— Я очень осторожна.

— И от него ничего?

— Ничего. Ни звонков. Ни сообщений. Никаких сигналов.

— Ладно. Имей в виду, что он и Берилл звонил не каждый день.

Это я помнила и без Марино. Слушать очередную лекцию не хотелось.

— Если позвонит, я просто скажу: «Привет, Фрэнки. В чем дело?»

— Эй, док, это не шутки. — Он остановился в прихожей и обернулся. — Ты ведь пошутила, правда?

— Конечно. — Я улыбнулась и похлопала его по спине.

— Серьезно, док. Ничего такого. Услышишь его на автоответчике — не поднимай трубку.

Я открыла дверь, и Марино, сделав шаг, замер от ужаса.

— Вот же, мать твою!.. — Он соскочил с крыльца и, вертя как сумасшедший головой, зачем-то потянулся за револьвером.

На моей дорожке, раздуваемый зимним ветром, полыхал пожар.

На фоне черной, беззвездной ночи новенький «форд» Марино напоминал адский костер — огонь метался в бешеном танце, вытягивая оранжевые языки к серебряному полумесяцу. Придя в себя, я схватила лейтенанта за рукав и втащила в дом. Вдалеке взвыла сирена, и в ту же секунду грохнул взрыв — взорвался бензобак. Огненный шар рванулся в небо, осветив окна гостиной и разбросав искры, от которых вспыхнули деревца кизила на краю двора.

— Бог ты мой! — вскрикнула я, и в этот момент в доме погас свет.

Мечась в темноте как обезумевший бык, Марино тыкал пальцем в кнопки рации и клял все на свете:

— Гребаный подонок! Гребаный подонок!

Я отослала Марино после того, как обгорелые останки его новенькой машины увезли на платформе присланного грузовика. Лейтенант хотел остаться на ночь, но я возражала, указывая на то, что о моей безопасности позаботятся полицейские патрули. Он требовал, чтобы я отправилась в отель, я стояла на своем. Каждому из нас было чем заняться. Мой двор превратился в черное болото из золы, над которым висела зловонная туманная дымка. Столбик с почтовым ящиком походил на сгоревшую спичку, с полдюжины кизиловых деревьев погибли безвозвратно. Но самое главное, мне нужно было остаться одной.

Уже за полночь, когда я разделась при свете свечи, зазвонил телефон. Голос Фрэнки растекался по комнате подобно смрадным, ядовитым испарениям, отравляя самый воздух, которым я дышала, оскверняя мое единственное убежище.

Сидя на краю кровати, я тупо смотрела на помигивающий глазок автоответчика. Желчь подступила к горлу. Сердце глухо колотилось о ребра. Огонек погас.

— …надо было остаться и посмотреть. Как получилось, Кей? Впечатляюще? Разве не замечательно? Мне не нравится, Кей, когда у тебя дома другие мужчины. Теперь ты это знаешь, да? Теперь знаешь…