— А ты не можешь совсем перестать врать?

— Ну что ты, конечно нет! — отвечал Вруша. — Ведь меня даже так и зовут: Вруша. Если я начну говорить правду, это будет нечестно. Вруша, а не врет — черт знает что такое!

— Да ну тебя, ты меня запутал совсем! Не будем больше спорить, говори что хочешь. Только зачем ты всем, кого встретишь, называешься мной, Правдюшей?

— Но разве ты забыл, что я всегда вру? Как же я могу сказать, что я Вруша? Ведь это будет правдой, а мне ее говорить нельзя.

— Но ведь так коротышки путаются! Они думают, что говорят со мной, а на самом деле говорят с тобой!

— Но ведь и когда они говорят с тобой, они могут подумать, что говорят со мной, — возразил Вруша.

— Это почему?

— А потому, что они-то знают, что я все время вру. Вот вчера ко мне приезжали Винтик со Шпонтиком из города. Они сказали мне: «Привет, Вруша!»

— А я им говорю: «Привет, только я не Вруша».

— А они говорят: «Извини, дорогой Правдюша, мы приняли тебя за твоего брата-обманщика».

«Пожалуйста-пожалуйста, — говорю я. — Нас все путают, мы очень похожи»...

— Интересно, а почему это ты тогда сказал им, что мы очень похожи? — прервал Правдюша Врушу.

— А что я должен был им сказать? — удивился Вруша.

— Ведь ты сказал правду — мы действительно похожи, а ты никогда не говоришь правду. Получается, что ты сам себе противоречишь.

— Это не совсем так, — сказал Вруша, немного подумав. — Видишь ли, милый мой братик. Ты выбрал в жизни легкий путь, а поскольку я хотел хоть в чем-то от тебя отличаться, мне пришлось выбирать тяжелый.

— Это ты о чем?

— А о том, что говорить правду — дело простое и легкое, а врать тяжело и нужно постоянно раскидывать мозгами. Моя цель не просто сказать неправду — тогда все будут считать меня сумасшедшим. Что же я буду им говорить, что трава не зеленая, а небо не голубое? Нет, моя цель сделать так, чтобы коротышки поверили в неправду.

— Значит, ты говоришь не просто неправду, а такую неправду, в которую можно поверить?

— Не просто можно, а нужно поверить! Я всегда говорю самую правдоподобную неправду. А иначе совсем не интересно!

— Эх, какой же ты все-таки вруша! — сказал Правдюша. — Но я тебя очень люблю, потому что ты мой брат! — и Правдюша обнял брата.

— И я тебя люблю, правдюшечка ты моя, — отвечал Вруша, стискивая брата так, что у того аж кости затрещали. — Хоть мне тебя очень жаль, потому что говорить все время правду — ужасная скукотища.

— Сам ты скукотища! — снова рассердился Правдюша, вырываясь из Врушиных рук. — Это твое вранье — скукотища!

— А вот и нет. Врать никогда не бывает скучно, потому что нужно постоянно что-нибудь придумывать.

— Да уж, весело, что и говори, было наврать Пустомеле, будто у наших коров — коровье бешенство. Которым их заразил приходящий бык. И что бешеные коровы очень любят бежать на красный свет.

— Ну уж нет, про красный свет я ему не говорил. Ведь это сущая правда, коровы действительно бодаются, если видят что-нибудь красное. Тем более быки. А я правду никогда не говорю, ты ведь знаешь.

— Ну, значит, это Пустомеля откуда-то и раньше знал.

— Но как же я мог предвидеть, что Пустомеля побежит домой и начнет там врать, будто бешеные коровы несутся на Цветоград, потому что они увидели заходящее солнце, которое село прямо туда? А ведь солнце, когда оно заходит, бывает красное! И что вот-вот по улицам пронесется пять громадных бешеных коров и один бешеный бык, разрушая дома и топча своими огромными копытами всё, что попадется им на пути?!

— Да уж. Мне потом этот квадратненький коротышка рассказал. Не помню, как его зовут — тот который к нам часто приезжает молоко пить?

— Кастрюля, что ли?

— Вот именно. Кастрюля-повар. Весь город, — говорит, — кто по погребам и подвалам попрятался, кто на деревья залез. Ну что — бери топор, пойдем траву косить, что ли? — и Правдюша своей огромной рукой хлопнул Врушу по плечу так, что тот даже на полшага отступил.

— Ну, пойдем! —хлопнул Вруша Правдюшу, тоже по-дружески, так, что тот чуть не отлетел.

Оба брата были огромного — для коротышек, конечно, — роста, широкие в плечах и ужасно сильные. Правдюша мог без посторонней помощи вырвать из земли взрослый подберезовик. А Вруша — если увидит вылезшую на двор жабу — хватал ее за задние ноги и забрасывал чуть не на самую середину пруда. Братья частенько ругались. Но стоило им хлопануть друг друга по плечу или по лбу, или пообниматься объятьями, от которых любой другой коротышка попал бы с переломами костей к доктору Таблеткину, как оба сразу добрели и переставали сердиться. Вообще, братья были очень добрыми.