Глава тринадцатая с половиной. В ПОЛЯХ.

 Какой свежий и прекрасный воздух был в поле! Как нежно пахло цветами и травами! Какие огромные и раскидистые сосны, достающие ветвями до неба, росли возле дороги, уходящей вдаль, к горизонту! Hиктошке хотелось обнять это поле, эти травы и цветы, эти пушистые сосны и белые облака, похожие на большие мягкие подушки. Hиктошке почудилось, будто он огромный-преогромный, и ему захотелось обхватить облака руками и зарыться в их прохладную глубину.

— Я желаю вам спокойного плавания! — сказал Hиктошка облакам. — Плывите в дальние страны, но не забудьте когда-нибудь вернуться обратно, а то я буду по вам скучать!

Hиктошка понимал, что это глупо — разговаривать с облаками, но ведь никто из коротышек его не слышал, и он еще шепотом добавил:

— До свидания! Когда вернетесь — расскажите, что вы там видели!

— Пока! Пока! — раздалось откуда-то с неба, и было не понятно: то ли это и вправду сказали облака, то ли Hиктошке просто послышалось.

«Вряд ли послышалось, — подумал Hиктошка. — Это ведь очень редко бывает, когда кому-нибудь что-нибудь послышится. И уж совсем редко бывает, что коротышки обращаются к облакам. А тут такое совпадение: облака ответили как раз, когда я сказал им «До свиданья». Таких совпадений не бывает. Значит, это не послышалось».

— А раз не послышалось, тогда что? — спросил он своего мысленного друга Вилку.

— Тогда почудилось, — сказал Вилка.

— Да нет же! Не почудилось, а по-настоящему. Это был настоящий разговор коротышки с облаками.

— Совершенно согласен! — согласился Вилка.

Попрощавшись с Hиктошкой, облака поплыли дальше, словно громадные белые корабли, совершающие кругосветное путешествие. А Hиктошка вошел в поле по узенькой тропинке, идущей среди травинок, колокольчиков, «куриной слепоты» и клевера. Уже созрела пшеница, и на дороге ему попадались упавшие зерна.

Пшеничные зерна были для Hиктошки большие, каждое величиной со сдобную булку. Ведь Hиктошка-то, как и все коротышки, был маленький — размером с огурчик. Не из тех длинных огурцов, что выращивают в теплице и продают зимой, а из таких маленьких, коротеньких и с пупырышками, которые появляются на рынке примерно в середине мая. Hиктошка пригнул колос к земле и вытащил из него несколько зерен. Грустно вспомнив про сдобные булки, которые по утрам выпекала малышка Булочка в своей пекарне на улице Цикория, Hиктошка съел одно из этих зерен. Три других положил в плетеную сумочку, которую сплел себе из сухой травы. Напившись из нескольких колокольчиков, в чашечках которых после ночного дождя еще оставалась вода, Hиктошка пошел дальше.

Глава тринадцатая с четвертью. КОРОВЫ.

Вначале Hиктошка был так рад, что лес наконец кончился и начались поля! Но вот уже целую неделю блуждал он по этим полям, а конца-краю им не было видно. В то утро, когда его разбудило далекое мычание коровы, пастухом у этой коровы был Вруша. Правдюша уехал в город к ветеринару. У братьев как раз закончились лекарства для коров. Коровы недавно болели, а лекарства они пили прямо ведрами. Конечно же это было вовсе не коровье бешенство, которым Пустомеля перепугал весь город, а обыкновенный коровий грипп. У коров разыгрался сильный насморк и они громко чихали, а две из них, которые не так давно родились и были еще только тёлками, слегли с температурой. Лечить коров не так-то просто, особенно, если они размером с пятиэтажный дом. Вруша едва не погиб, когда самая большая корова, по имени Мышуня, собираясь чихнуть, втянула его вместе с воздухом, а потом вычихнула обратно. Увидев летящего у себя над головой брата, Правдюша подумал: «Ну, все. Конец Вруше. Придется мне теперь на ферме всё одному делать». Но к счастью, Вруша угодил в огромный стог сена, которое Правдюша недавно накосил, то есть, нарубил, и всё обошлось. Сено-то коротышки не косили, а рубили — больно оно для них было толстое.

Вначале, когда лес кончился и Hиктошка вышел в поле, он очень обрадовался. Так ему эти деревья надоели. Но теперь Hиктошка уже целую неделю шел по полям, а никакого Цветограда или какого-нибудь другого города не появлялось. Грибов и ягод в поле не росло, и Hиктошке приходилось по три раза в день питаться одними зернами. От этой пищи — в которой совсем нет витаминов — он так ослаб, что у него уже совсем не было сил двигаться дальше. Hиктошка лег рано вечером и намеревался проспать до полудня. Когда он спал, ему снились разные сны, и это было приятно, потому что сны Hиктошке снились хорошие. Ему снился Цветоград, а еще бывало, что ему снилось подводное царство и царевна Дита. А иногда ему что-то снилось, но наутро он всё забывал.

Вот так и на этот раз. Hиктошке снился какой-то длинный сон, из которого он ничего не запомнил. Кроме того, что кто-то все время мычал. На протяжении всего сна. Солнце уже давно взошло, а Hиктошка всё никак не просыпался. Но как только он наконец открыл глаза, сон сразу же исчез и забылся. А мычание осталось. «Мычат», — подумал Hиктошка. Он встал на ноги и огляделся. Собственно, он оглядел верхушки соседних травинок, потому что трава была выше его, и ничего, кроме нее и голубого неба, вокруг не было видно. Над Hиктошкиной головой качались колосья. От несильного ветерка шелестела осока, из-за стеблей которой выглядывали сиреневые колокольчики. В траве стрекотали невидимые кузнечики, и откуда-то очень издалека доносилось мычание коровы. Оно было слабым и далеким. Hиктошка прислушался.

Теперь он различил, что попеременно мычат две коровы — одна низким, густым басом, а другая тоже басом, но не таким густым, а слегка колеблющимся и чуть-чуть повыше. Наверное, это мычали корова-мама и ее теленок. Hиктошка сразу же понял, что если где-то есть коровы, значит там есть и коротышки. Диких же коров не бывает! Ну, разве что в Африке. В общем, надо до этих коров дойти.

Но в какой стороне их искать — он не знал. «Вот если бы была какая-нибудь примета насчет коров, — сказал сам себе Hиктошка. — Например, ласточки — к дождю низко летают. А мошки собираются в кучу — к жаре». Hиктошка повернулся так, чтобы солнце светило ему в правый глаз. Сейчас утро, значит, солнце на востоке, сзади юг, а впереди север. Но в какую сторону обычно мычат коровы по утрам? Этого Hиктошка, к сожалению, не знал. Пришлось ему идти туда, куда его вела тропинка, по которой Hиктошка сюда пришел вчера вечером. «Ведь идти без дороги прямо через поле очень тяжело, — рассудил Hиктошка, — а возвращаться по тропинке назад — неправильно. Потому что ведь там, откуда я пришел, не было слышно, чтобы кто-нибудь мычал». И он пошел вперед.