«Возможна ли женщине мертвой хвала?..»: Воспоминания и стихи
вернуться

Ваксель Ольга Александровна
Шрифт:

«Я люблю тебя, дальний и темный…»

Я люблю тебя, дальний и темный, Хоть не в силах завоевать, И давно только этим жива, Не понявшая мир твой огромный. И люблю тебя… ни за что — Ты — созданье фантазии дикой, Ты — прекрасный и многоликий, Ты — кощунственный и святой. Я и знать не хочу, кто ты. И, любя душой, а не кровью, Я не стану весенней новью, Не ступлю за черту мечты. Не щади меня, не щади: Я не стою еще пощад, Я — натянутая праща, Цель — невидимая впереди 11 мая 1923

«Маленький белый дом…»

Маленький белый дом, Голубоватые ели у входа Те же, но с прошлого года Их узнаю с трудом… Как до конца дойти? И когда он, этот конец, Если спрятано все на дне Иль незримо вверху летит? И ни ели, ни белый дом, Ни моя земная печаль Не коснутся тени луча, Не скуются последним льдом… Или, может быть, угадать, Лишь проснувшись, можно, скажи? От придуманной миром лжи, От сковавшего время льда… Маленький белый дом, Голубоватые ели у входа… Может быть, скажет природа, Что делать с нетающим льдом? 11 мая 1923

«За солнцем желто-дымным, на краю…»

За солнцем желто-дымным, на краю Хрустальных рощ, за матовым прудом, Неотраженный ярко-белый дом. Такой же вспомнила, как был в моем раю. Под сводом сине-шелковым его Бежит прозрачно-блещущий фонтан, В бассейн стекая, чтоб целить от ран Водой, всегда прозрачной и живой. Когда за город солнце уползет, И будет мир смятением объят, Довольно будет малого огня, Чтоб озарить неведенье мое… Кричите о конце, конце земли, Вы не напрасно будете кричать, По капле ледяной того ключа Довольно, чтобы жажду утолить. 15 мая 1923

«Научи меня слезы не лить…»

Научи меня слезы не лить, Научи меня горя не знать. Вот опять я с собой одна На груди весенней земли. Если разом все потерять, Можно выплеснуть всю печаль, Но опять отымет заря От того родного плеча… Но когда утекает прочь Тонкой струйкой, сверлящей слух, Не заметит мой взор пчелу, Не зажгусь никакой игрой. 16 мая 1923

«Весь мир участвовал в том обмане…»

Весь мир участвовал в том обмане, Мне громко хочется об этом кричать: Бесчестно ладью рыбака в тумане Заманивать в бездну игрой луча; Бесчестно девушку уверить в счастье, Которого не было на свете и нет, И сердце детей, разбивая на части, Сжигать их на медленном огне. 17 мая 1923

«Немного солнца и немного меда…»

Немного солнца и немного меда, Густые запахи, кружащие голову, — Вот ранний парник пестрого года, Года отчаянного и веселого. Я буду думать о весенней смерти На террасе в кресле, обложенном подушками, И о том, что и я смогу участвовать в концерте С комарами пронзительными и лягушками. Все, что прошло, от слез и до объятий, Будет вместе страничкой детского кошмара, И с последней улыбкой на малиновом закате Моя жизнь взовьется струйкой белого пара. 17 мая 1923

«Те же слова, что и годы назад…»

Те же слова, что и годы назад, Они для меня свежи и не вянут, Только, взглянувши себе в глаза, Я теперь до дна не достану. Только, опомнившись на лету В лёте стремительном и безумном, Вдруг удивлюсь, как души растут — Полно, таинственно и бесшумно. И станет не жалко кровавых лет, Пропевших в сердце алую рану. Все те же слова, как угли в золе, Они не угасли, они не вянут. 19 мая 1923

«Снова медленно в жилах поет…»

Снова медленно в жилах поет Благодатное счастье твое… Не забудется пламень такой И дарованный ныне покой… 1923

«Точно солнце упало на полосы…»

Точно солнце упало на полосы Полевых цветов придорожных. Не хочу того, что возможно, — Спрячь мои рыжеватые волосы! Спрячь от солнца, а то они выгорят! Вот я белый платочек вынула… За окном широко раскинулась Декорация «Князя Игоря».