«Возможна ли женщине мертвой хвала?..»: Воспоминания и стихи
вернуться

Ваксель Ольга Александровна
Шрифт:

«Небывший день за тучами погас…»

Небывший день за тучами погас, И складывает вечер покрывало. Как память прошлого, тревожная подчас, Меня ласкает с нежностью усталой… Когда тобою принесенных роз Сомну в руке шуршащие остатки, Мне кажется, травою сад зарос И вместо роз — шиповник душно-сладкий Я не зажгу оранжевой свечи, Останусь так, в полуночи лиловой… Не стану ждать… О прошлом помолчи… Утрачено магическое слово. 28 июля — 10 августа 1922

«Глядеть за черную черту…»

Глядеть за черную черту На отражения в воде И видеть — сумерки растут. В поля вечерние глядеть Сквозь пламя матовой зари, Погасшей трепетно и скоро. [Август] 1922

«Как мало нужно впечатлений…»

Как мало нужно впечатлений, Чтоб столько строчек написать… Моей неодолимой лени Дремучие манят леса. Но я пойду прямой дорогой, Глядя в ночные облака, И мыслью пламенной и строгой От жизни буду далека. И, собирая капли сока, Питающего чудеса, Уйду стремительно-высоко На ангельские голоса. 6 сентября 1922

«Никуда не спрячешь д уши…»

Никуда не спрячешь д уши, Прорывающейся наружу. Если спящий уже разбужен, Ты огня в ночи не туши. Собери его кротко в путь, Дай ему котомку и посох И в ответ на его вопросы Раздвигай перед ним толпу.

«По жилам медленный струится “красный сок”…»

<…> По жилам медленный струится «красный сок», Подумать только, кровь отважных мореходов! Меж мной и ними вплел зачем-то рок Цветы безвестные исчезнувших народов. Перед концом Земли в медлительном слияньи Растают чуждые — и Запад и Восток. Пока еще живут в расцветах, в увяданьи Предчувствуя неотклонимый срок. Немного Севера — любовь к ветрам и морю, Немного Юга — жизни медлить надо. Я песне каждого, как песне сердца вторю, И каждому дыханью предков рада. Проклятье ли мое — сознание единства рас И ощущение возможности падений, Зачатки всех страстей, пороков; не погас Огонь священный искренних молений. Все добродетели, все радости, насквозь Пропитанною стать огнем желаний, Чтоб в душу древнюю внезапно пролилось Безумье светлое для новых трепетаний. [1921]

«За окном качается поле…»

За окном качается поле, В фонаре извивается пламя… А на сердце — тяжелый камень, Он смеяться меня неволит. Гул колес, что морские всплески, Слышу дальнее, страшное море, А за стенкою — кашель детский Мне мешает заснуть, — упорен. Остановка в поле. Зачем она? Обещал машинист кому-то?.. Пять минут. Паровоза-демона Грудь живая прорежет тьму… За окном качается поле… 6 сентября 1922

«С каждым вечером чернее осень…»

С каждым вечером чернее осень Далеко и властно завлекло. Все глядеть бы сквозь одно стекло, Об одном бы мучиться вопросе: Перейти ли огненную грань? Как не быть поэтом увяданья? На одной остановилась грани: Завтра, нынче, нынче и вчера. 6 сентября 1922

«Ты упрекаешь в слабости меня…»

Ты упрекаешь в слабости меня. Не требуй ничего от женщины влюбленной. Над бедной головой, от тяжести склоненной, Проходят медленные измененья дня. Ты говоришь, что воля — наш удел… Что воля к радости, когда нет воли к жизни!.. В одной незыблемой застыли укоризне Цветы пурпурные в опаловой воде. Ты говоришь, что черная стена Воображеньем создана зловещим… Мне по лицу соленый ветер хлещет, И только для меня не призрачна она. Я никого сюда позвать не смею, Не выйти из ненайденных ворот… Одной влюбленности желанный гнет И здесь, и там победно пламенеет. 25 сентября 1922

«Какой счастливый сегодня вечер…»

Какой счастливый сегодня вечер, Как неподвижно сгорают свечи, И даль за окнами синя… Когда б Господь позвал меня, Я б не замедлила приходом… Исчезнет миг за долгим годом, Но в памяти Его слова, Их я могу в себя впивать. Какой прозрачный сегодня вечер. Дай, Боже, радость всему на свете И память ясную о том Блаженном миге и святом. Дай, Боже, каждому созданью слово, Чтоб не желал потом иного И помнил этот краткий миг… Да будет свет между людьми! 27 сентября 1922