— Хе, хе! мистеръ Альфредъ, — вы помните мистеръ Краггсъ, — онъ товарищъ ея дства, сказалъ Снитчей съ принужденнымъ смхомъ. — Они почти вмсти выросли.

— Тмъ вроятне, что все это ей, можетъ быть, наскучило, спокойно продолжалъ кліентъ: — и что она не прочь отъ новой любви новаго любовника; явился же онъ при романическихъ обстоятельствахъ; про него идетъ молва, что жилъ онъ весело и безпечно, не обижая другихъ, а въ глазахъ деревенской двушки это иметъ свою прелесть; къ тому же онъ молодъ, не дуренъ собою, — это опять можетъ показаться вамъ хвастовствомъ, но клянусь вамъ опять, я говорю вовсе не изъ желанія похвастать, — да, молодъ и не дуренъ собою, такъ-что перещеголяетъ, можетъ быть, самого Альфреда.

Этого нельзя было отрицать; Снитчей уврялся въ томъ, взглянувши на Уардена. Въ безпечной наружности его было что-то неподдльно граціозное и пріятное. Красивое лицо его и стройная фигура невольно пробуждали мысль, что все въ немъ могло быть гораздо лучше, если бы онъ захотлъ, и что взявшись за дло, за что нибудь серьёзное (чего съ нимъ до сихъ поръ не случалось), онъ выказалъ бы очень много энергія я ума.

— Опасный повса, подумалъ проницательный адвокатъ.

— Теперь, замтьте, Снитчей, и вы, Краггсъ, продолжалъ Уарденъ, поднявшись съ мста я взявши ихъ за пуговицы, такъ чтобы никто изъ нихъ не могъ ускользнуть: — я не спрашиваю у васъ никакого совта. Вы въ этомъ дл ршительно не должны брать ничью сторону; тутъ нечего вмшиваться такимъ степеннымъ людямъ, какъ вы. Я въ немногихъ словахъ изображу вамъ мое положеніе и мои намренія, а потомъ предоставлю вамъ позаботиться о моихъ денежныхъ обстоятельствахъ какъ можете получше, потому-что если я убгу съ прекрасною дочерью доктора (надюсь, что это мн удастся, и что подъ ея вліяніемъ я сдлаюсь другимъ человкомъ), такъ разумется мн понадобится больше денегъ, нежели одному. Впрочемъ, перемнивши образъ жизни, я скоро поправлю мои дла.

— Я думаю, лучше не слушать всего этого, мистеръ Краггсъ? сказалъ Снитчей, взглянувши на него черезъ кліента.

— Я тоже думаю, отвчалъ Краггсъ, — но оба слушали внимательно.

— Можете я не слушать, возразилъ Уарденъ:- но я все таки буду продолжать. Я не намренъ просятъ согласія у доктора: онъ не дастъ его, — я не думаю, чтобы я былъ передъ нимъ виноватъ: не говоря уже о томъ, что онъ самъ называетъ все это вздоромъ, я надюсь избавить дочь его, мою Мери, отъ событія, которое, я знаю это, ужасаетъ и огорчаетъ ее, то есть, отъ новой встрчи съ старымъ любовникомъ. Нтъ ничего врне, какъ то, что она боится его возвращенія. Все это ни для кого не обидно. Меня преслдуютъ такъ жарко, что я веду жизнь летучей рыбы, — выгнавъ изъ собственнаго своего дома, изъ собственныхъ владній, принужденъ проживать тайкомъ; впрочемъ, и домъ и земли, да еще и съ значительною прибавкою, опять поступятъ въ мое владніе, какъ сами вы знаете и говорите; а Мери, по вашимъ же осторожнымъ и основательнымъ расчетамъ, будетъ, черезъ десять лтъ, называясь мистриссъ Уарденъ, богаче, нежели называясь мистриссъ Гитфильдъ. Не забудьте, въ заключеніе, что она ужасается его возвращенія, и что ни онъ, ни кто либо другой не можетъ любить ее сильне моего. Кто жь тутъ потерпитъ несправедливость? Дло чистое. Мои права ничмъ не хуже его, если она ршитъ въ мою пользу; а я только ее признаю въ этомъ дл судьею. Вы не хотите звать ничего больше, и я ничего больше не скажу вамъ. Теперь вамъ извстны мои намренія и потребности. Когда долженъ я ухать?

— Черезъ недлю, сказалъ Снитчей. Мистеръ Краггсъ?…

— Нсколько раньше, я думаю, отвчалъ Краггсъ.

— Черезъ мсяцъ, сказалъ кліентъ, внимательно наблюдая за выраженіемъ ихъ лицъ:- ровно черезъ мсяцъ. Сегодня четвергъ. Удастся мн или не удастся, а ровно черезъ мсяцъ въ этотъ день я ду.

— Отсрочка слишкомъ велика, сказалъ Снитчей: — слишкомъ. Но пусть ужь будетъ такъ. Я думалъ, онъ скажетъ: черезъ три мсяца, пробормоталъ онъ тихонько. Вы идете? Доброй ночи, сэръ!

— Прощайте, отвчалъ кліентъ, пожимая Компаніи руки. Когда нибудь вы увидите, что я употреблю мое богатство съ толкомъ. Отнын Мери — путеводная звзда моя!

— Осторожне съ лстницы, сэръ; здсь она не свтитъ, замтилъ Снитчей. — Прощайте!

— Прощайте.

Снитчей и Краггсъ стояли на порог, каждый со свчою въ рук, свтя ему съ лстницы; когда онъ ушелъ, они взглянули другъ на друга.

— Что вы объ этомъ думаете, мистеръ Краггсъ? спросилъ Снитчей.

Краггсъ покачалъ годовою.

— Помнится, что въ день снятія опеки мы замтили какъ будто что-то странное въ ихъ разставаньи, сказалъ Снитчей.

— Да.

— Впрочемъ, можетъ быть мистеръ Уарденъ ошибается, продолжаль Снитчей, замыкая ящикъ и ставя его на мсто. — А если и нтъ, такъ маленькая измна не диво, мистеръ Краггсъ. Впрочемъ, я думалъ, что эта красоточка ему врна. Мн даже, казалось, сказалъ Снитчей, надвая теплый сюртукъ и перчатки (на двор было очень холодно) и задувая свчу:- мн даже казалось, что въ послднне время она сдлалась тверже характеромъ и ршительне, вообще похоже на сестру.

— Мистриссъ Краггсъ тоже это замтила, сказалъ Краггсъ. — Если бы Уарденъ обчелся! сказалъ добродушный Снитчей:- но какъ онъ ни втренъ, какъ ни пустъ, а знаетъ немножко свтъ и людей, — да какъ и не знать: онъ заплатилъ за науку довольно дорого. Я ничего не могу ршить наврное, и лучше намъ не мшаться, мистеръ Краггсъ: мы тутъ ничего не можемъ сдлать.

— Ничего, повторилъ Краггсъ.

— Пріятель нашъ докторъ видятъ въ этихъ вещахъ вздоръ, сказалъ Снитчей, качая годовою: — надюсь, что ему не понадобится его философія. Другъ нашъ Альфредъ говоритъ о битв жизни, — онъ опять покачалъ годовою, — надюсь, что онъ не падетъ въ первой схватк. Взяли вы вашу шляпу, мистеръ Краггсъ, я погашу другую свчу.

Краггсъ отвчалъ утвердительно, и Снитчей погасилъ свчу. Они ощупью вышли изъ комнаты совщаній, темной, какъ настоящее дло, или юриспруденція вообще.

Сцена моего разсказа переносится теперь въ уютную комнату, гд въ этотъ же самый вечеръ сидли передъ добрымъ огонькомъ свжій еще старикъ докторъ и его дочери. Грація шила, Мери читала вслухъ. Докторъ, въ шлафрок и туфляхъ, лежалъ, протянувши ноги на теплый коверъ, въ покойныхъ креслахъ, слушалъ чтеніе и смотрлъ на дочерей.

Нельзя было не любоваться ими. Никогда и нигд подобныя головки не украшали и не освящали домашняго огонька. Три года сгладили прежнюю между ними разницу; на свтломъ чел меньшой сестры, въ выраженіи ея глазъ и въ звук голоса высказывалась та-же серьёзная натура, которая гораздо раньше опредлилась, вслдствіе потери матери и въ старшей. Но Мери все еще казалась слабе и красиве сестры; она все еще какъ будто приникала къ груди Граціи, полагая на все всю свою надежду и ища въ ея глазахъ совта и заступничества, въ этихъ глазахъ, по прежнему свтлыхъ, спокойныхъ и веселыхъ.