— Да, дльцо. Пожалуйста, ужь лучше не говорите! сказала мистриссъ Снитчей.

— Знаемъ мы, что это за дльцо, прибавила мистриссъ Краггсъ.

Но он этого не знали, и отъ этого-то, можетъ быть, такъ неистово задрожало перо райской птицы, и привски у серегъ мистриссъ Краггсъ зазвенли, какъ колокольчики.

— Я удивляюсь, что вы могли отлучиться, мистеръ Краггсъ, сказала его жена.

— Мистеръ Краггсъ счастливъ, я въ этомъ уврена, замтила мистриссъ Снитчей.

— Эта контора поглощаетъ у нихъ все время, продолжала мистриссъ Краггсъ.

— Дловому человку вовсе не слдовало бы жениться, сказала мистриссъ Снитчей.

И мистриссъ Снитчей подумала: я вижу насквозь этого Краггса, — онъ это самъ знаетъ. А мистриссъ Краггсъ замтила мужу, что «Снитчеи» надуваютъ его за глазами, и что онъ это самъ увидитъ, да поздно.

Впрочемъ, мистеръ Краггсъ немного обращалъ вниманія на эти замчанія. Онъ все съ безпокойствомъ посматривалъ вокругъ, пока не увидлъ Грацію, къ которой тотчасъ же и подошелъ.

— Здраствуйте, миссъ, сказалъ онъ. Вы сегодня чудо какъ хороши. А ваша… миссъ… ваша сестрица, миссъ Мери? она….

— Слава Богу здорова, мистеръ Краггсъ.

— Да-съ…. я…. она здсь? спросилъ Краггсъ.

— Здсь ли! Вотъ она; разв вы не видите? собирается танцовать, отвчала Грація.

Краггсъ надлъ очки, чтобы лучше разсмотрть: посмотрлъ на все нсколько минутъ, потомъ кашлянулъ, вложилъ очки съ довольнымъ видомъ въ футляръ и спряталъ ихъ въ карманъ.

Музыка заиграла и танцы начались. Огонь затрещалъ и засверкалъ, вспыхивая и припадая, какъ будто и онъ не хочетъ отстать отъ танцующихъ. Иногда онъ начиналъ ворчать, какъ будто подтягиваетъ музык. Иногда сверкалъ и сіялъ, какъ будто онъ глазъ этой старой комнаты, и помаргивалъ, какъ опытный ддушка, который самъ былъ молодъ, на молодыя четы, шопотомъ бесдующія по уголкамъ. Иногда онъ играхъ съ втвями терну, пробгахъ по листьямъ дрожащимъ лучомъ, — и листья, казалось, колеблются, какъ будто они опять на вольномъ пир среди холодной ночи. Иногда веселость его переходила вс границы, и онъ съ громкимъ залпомъ бросалъ въ комнату среди мелькающихъ ногъ горсть маленькихъ искръ и завивался и прыгалъ отъ радости въ своемъ просторномъ камин, какъ сумасшедшій.

Кончался второй танецъ, когда мистеръ Снитчей тронулъ за руку своего товарища, смотрвшаго на танцы.

Краггсъ вздрогнулъ, какъ будто передъ нимъ явилось привидніе.

— Ухалъ? спросилъ онъ.

— Тише! отвчалъ Снитчей. Онъ пробылъ со мною часа три, больше. Онъ входилъ во вс мелочи, разсмотрлъ вс наши распоряженія по его имнію. Онъ — гм!

Танецъ кончился. Мери проходила въ это время какъ разъ мимо него. Она не замттила ни его, ни его товарища; она смотрла вдаль, на сестру и, медленно пробираясь сквозь толпу, скрылась изъ виду.

— Вы видите, все благополучно, сказалъ Краггсъ. Онъ вроятно не упоминалъ объ этомъ больше?

— Ни полусловомъ.

— И онъ точно ухалъ? на врно?

— Онъ сдержитъ свое слово. Онъ спустится по рк съ отливомъ въ этой орховой скорлуп, своей шлюпк, и еще ночью будетъ въ открытомъ мор; втеръ попутный, — отчаянная голова! Нигд нтъ такой пустынной дороги. Это дло ршено. Теперь отливъ начинается часовъ въ одиннадцать, говоритъ онъ. Слава Богу, что это дло кончено.

Снитчей отеръ лобъ, вспотвшій и озабоченный.

— А что вы думаете, сказалъ Краггсъ: — на счетъ….

— Тс! прервалъ его осторожный товарищъ, глядя прямо впередъ. — Я понимаю. Не называйте никого по имени и не показывайте виду, что мы говоримъ о секретахъ. Не знаю, право, что тутъ думать, и сказать вамъ правду, такъ по мн теперь все равно. Слава Богу, что такъ. Я думаю, самолюбіе обмануло его. Можетъ быть, миссъ пококетничала немножко, — обстоятельства наводятъ на эту мысль. Альфредъ ещё не пріхалъ?

— Нтъ еще, отвчалъ Краггсъ. — Его ждутъ каждую минуту.

— Хорошо. — Снитчей опять отеръ лобъ. — Слава Богу, что все это такъ кончилось. Я еще никогда не былъ такъ растревоженъ, съ тхъ поръ, какъ мы съ вами занимаемся вмст. Зато теперь, мистеръ Краггсъ, я намренъ провести вечерокъ въ свое удовольствіе.

Мистриссъ Краггсъ и мистриссъ Снитчей подошли въ то самое время, какъ онъ высказалъ это намреніе. Райская птица была въ страшномъ волненіи, и колокольчики звонили очень громко.

— Вс только объ этомъ и толкуютъ, мистеръ Снитчей, сказала жена его. — Надюсь, контора очень довольна?

— Чмъ, душа моя? спросилъ Снитчей.

— Тмъ, что выставили беззащитную женщину на общее посмяніе, возразила жена. — Это совершенно въ дух конторы, да.

— Право, прибавила мистриссъ Краггсъ: — я такъ давно привыкла соединять въ ум контору со всмъ, что противно домашней жизни, что рада узнать въ немъ открытаго врага моего покоя. По крайней мр, въ этомъ призваніи есть что-то благородное.

— Душа моя, возразилъ Краггсъ: — твои доброе мнніе неоцненно, только я никогда не признавался, что контора врагъ вашего покоя.