Шрифт:
– Добраться бы сначала!
– Доберешься! У меня чутье!
– Так там наверняка немцы уже ждут!
– Все может быть! Только хуже-то уже не будет! Все равно всех перестреляют! На кой мы им сдались?! А так – может, пронесет!
Фролов попытался сосредоточиться на своих ногах – теперь все зависело от них. Они как будто отделились от него и шли своим ходом. Но ему нужно было их контролировать. Что, если они вдруг ослушаются его? Ему никогда не приходила в голову мысль, что какая-то часть тела может ни с того ни с сего ослушаться мозга. А если? Его вдруг накрыло какое-то странное дежавю. Эта странная сомнамбулическая походка. Этот осторожный шаг. Этот вопрос жизни и смерти. Где-то это было… Но где? И он вдруг вспомнил – в детстве! Когда он нес драгоценное пирожное. Смешно. Ведь по сути от пирожного ничего не зависело, а сейчас в его руках ничего нет, а смерть рядом…
Очередной взрыв оглушил его и швырнул оземь. Только сейчас он понял, что в первый раз он упал не от взрывной волны, а от страха. А вот теперь самая настоящая волна. Значит, где-то рядом. Он замотал головой, стряхивая с волос чернозем.
– Кого?! – заорал он Кучнику, не поднимаясь.
– Военного какого-то! – прокричал тот в ответ.
Фролов повернул голову и увидел, что Лушкевич лежит не шевелясь.
– Что там?! – крикнул Кучник.
Фролов попытался рассмотреть Степана, но тот лежал ногами к Фролову и понять что-то было сложно.
– Степан! – заорал Фролов, как будто пытался криком разбудить спящего. – Степан!
– Да не ори! – осадил его Кучник. – Не видишь, что ли?!
Фролов привстал и с каким-то странным хладнокровием отметил, что у Лушкевича не было половины черепа.
– Все, – хрипло сказал Кучник и принялся сплевывать забившуюся в рот землю.
После этого взрыва внутри Фролова вдруг что-то щелкнуло и перегорело. Ему больше не было ни холодно, ни жарко. Он шел, полностью отключив все функции организма, за исключением ходьбы. Шел, вперившись глазами в землю перед собой, как будто гипнотизировал ее. Третий взрыв прогремел где-то далеко – видимо, во второй шеренге, но останавливаться и озираться Фролов на этот раз не стал. Только краем глаза заметил, что они с Кучником идут явно быстрее остальных. Хотя задачи дойти первыми не стояло. Была задача просто дойти. А лес был уже близко.
«Главное, в последний момент не вляпаться», – мысленно твердил он одну и ту же фразу как мантру.
– Ну что? Есть там немец?! – донесся до него голос Кучника.
Фролов остановился и посмотрел вперед – лес был как будто чист: густой кустарник и заросли папоротника.
– Да не вижу!
– У кустарника мин уже не будет. Как только до него доберешься, сразу рви вон в ту чащу.
И радостно добавил:
– Ничего, жить будем!
Эта фраза очень не понравилась Фролову – в патриотических книгах и лентах после такой фразы обычно следовала героическая смерть. Но с Кучником ничего не случилось – он как шел, так и шел дальше. Кустарник был почти рядом.
«Ну давай, давай, – мысленно взмолился он, обращаясь к безмолвному кустарнику, словно его приближение зависело от самого кустарника, а не от Фролова. Он глянул под ноги и понял, что его правая нога неумолимо опускается на выглянувшую из-под чернозема железяку. Он попытался отдернуть ногу, но законы физики взяли верх. Фролов наступил и невольно зажмурился.
«Долго что-то», – пронеслось в голове. Он открыл глаза и посмотрел: под ногами была мина, но она не взрывалась. Словно убегая от замешкавшейся Смерти, он ускорил шаг.
Наконец, по рукам хлестнули первые долгожданные ветки. Как по сигнальному выстрелу, Фролов рванул туда, куда ему указывал Кучник, – чуть наискосок, в чащу. Ноги показались ему ватными и тяжелыми, словно разучились бегать. Хрустел валежник и била по лицу листва. Где-то сзади он услышал тяжелое дыхание. Испуганно обернулся, ожидая увидеть немецкого солдата, но… это был Кучник.
Глава 46
Они сидели на земле и просто смотрели. Куда-то. Больше никого не было. Вряд ли остальных расстреляли – Фролов не слышал выстрелов, да и немцев по эту сторону поля не оказалось. Почему, неизвестно. Видимо, расстрел пленных не входил в их планы. Им важно было только обеспечить проход пехоты и танков. Так что выжившие, видимо, просто разбежались, кто куда.
– Жаль Лушкевича, – сказал Кучник и, поморщившись, протер пальцем зубы, снимая скрипучий чернозем.
– Жаль, – искренне согласился Фролов. – Зато Райзберг жив.
И добавил неуверенно:
– Наверное.
– И Гуревич тоже, – хмыкнул Кучник. – Сволочь.
– Да чего уж теперь…
– Не скажи. Это ж из-за его рюкзака Лушкевича убило. И из-за пистолета его чертова! Не услышь немцы выстрел, не прибежали бы.
– Может, зря ты в драку полез, – заметил Фролов, но, заметив ледяной взгляд Кучника, осекся.
Где-то автоматной очередью застучал дятел, и беглецы невольно вздрогнули.
– А подо мной мина не взорвалась, – сказал Фролов после паузы. – Это чудо?
– А ты сколько весишь?
– Сейчас-то, наверное, и до семидесяти не дотяну.
– Ну вот.
– Что «ну вот»?
– Чудо было бы, если бы она взорвалась. Мина-то противотанковая. На нее вес нужен. Да не смотри ты так. Смешанное поле-то. С разными минами. А мы нужны были, чтоб их саперам потом легче работать было.
Не ожидавший от Семена таких глубоких познаний в области минирования делах, Фролов уважительно промолчал.