Шрифт:
Дети стояли рядом и, затаив дыхание, смотрели на эту странную улыбку. Потом переглянулись и понимающе кивнули.
— Она знает, — сказал Майкл шепотом.
И Джейн выдохнула ответное «да».
С минуту они, улыбаясь, наблюдали за спящей фигурой. Затем на цыпочках пошли к своим кроватям.
Синий лунный свет лежал на подушках. Он, будто одеялом, укутал ребят, когда они закрыли глаза. Он блеснул на носу у Мэри Поппинс, и она, поморщившись, словно синие луны были для нее обычным делом, отвернулась к стене. Потом натянула простыню на голову и поплотнее завернулась в одеяло…
Глава шестая. Пора большого прилива
— И постарайтесь ее не уронить! — предупредила Мэри Поппинс, вручая Майклу большую черную бутылку.
Майкл серьезно кивнул.
— Я буду очень внимательным, — пообещал он и пошел с такой осторожностью, словно был грабителем, незаметно подкрадывающимся к своей жертве.
Только что все трое заходили к Адмиралу Буму, чтобы одолжить для мистера Бэнкса бутылку портвейна. Теперь бутылка была в руках Майкла, и он ступал по тротуару, словно кошка по раскаленным камням. Следом шла Джейн, держа пятнистую раковину Каури, которую ей подарила миссис Бум.
День прошел прекрасно. Адмирал спел «Я видел в море корабли…» [4] и показал им полностью оснащенный кораблик в бутылке. Миссис Бум угостила детей имбирным лимонадом с миндальными пирожными. А Биннэкл, отставной пират, который был у Адмирала и поваром, и прачкой, и портнихой в одном лице, разрешил им взглянуть на череп и кости, вытатуированные на его груди…
«Да, — думал Майкл, косясь на бутылку, — день прошел просто прекрасно!»
— Вот бы выпить стаканчик портвейна, — проговорил он задумчиво. — Должно быть, это очень вкусно.
4
— Будь добр, шагай живее! — скомандовала Мэри Поппинс. — И не надо ковырять этикетку, Майкл! Бутылка — не дерево, а ты — не дятел!
— Я не могу идти еще живее! — сердито буркнул Майкл. — Да и куда торопиться, Мэри Поппинс?
Он думал о том, что когда бутылка опустеет, в ней можно будет собрать точно такой же кораблик, как у Адмирала Бума.
— Торопиться есть куда! — грозно выговорила Мэри Поппинс. — Сегодня второй четверг месяца! У меня выходной!
— Ох! — простонал Майкл. Он совершенно забыл об этом! Значит вечер придется провести вместе с Элен!
Он страдальчески посмотрел на Джейн, но она не обратила внимания. Прижав пятнистую раковину к уху, она слушала шум моря.
— Терпеть не могу Элен! — проворчал Майкл. — У нее все время насморк! И ноги слишком большие!
— Как я хочу увидеть море! — мечтательно проговорила Джейн, заглядывая внутрь раковины.
— Хочу! Хочу! — раздраженно фыркнула Мэри Поппинс. — Целый день только и слышно это «хочу»! То стаканчик портвейна, то море! Неслыханно!
— Ну, вам-то нечего желать! — заметил Майкл. — Вы и так Совершенство!
«Это должно ей понравиться», — думал он про себя, льстиво улыбаясь.
— Гм! — Мэр и Поппинс недоверчиво покосилась на него. Но на ее щеке вдруг появилась едва заметная ямочка.
— Да ну вас, Майкл Бэнкс! — отмахнулась она и слегка подтолкнула его к воротам…
Позже, к удивлению Майкла, оказалось, что у Элен нет насморка. У нее была другая болезнь, которая называлась «сенная лихорадка». Из-за этого Элен целый день сегодня чихала. Она чихала и чихала, пока ее лицо не стало красным, как помидор. Майклу даже показалось, что от чихания ноги Элен стали еще больше, чем раньше.
— Если это не прекратится, то у меня голова оторвется! — мрачно заявила Элен.
Майкл от души пожелал, чтобы она оторвалась как можно скорее.
— Если бы не было четвергов, — пожаловался он Джейн, — Мэри Поппинс никогда бы не уходила на выходной!
К несчастью, четверг бывал каждую неделю, и ничто в этот день не могло удержать Мэри Поппинс дома. Вот и сейчас она бодро шагала по улице. На ней была черная соломенная шляпка, украшенная маргаритками, и синее пальто с серебряными пуговицами. Дети наблюдали из окна за удаляющейся фигурой. Держа под мышкой зонтик с ручкой в форме головы попугая, Мэри Поппинс шла вперед с таким видом, словно была абсолютно уверена, что за ближайшим углом ее дожидается какой-то неслыханно большой и ценный подарок.
— Интересно, куда она идет? — спросила Джейн.
— Какая разница? — простонал Майкл. — Я бы все отдал, чтобы пойти вместе с ней! Элен, когда же ты перестанешь чихать?
— У этого мальчишки сердце холодней, чем у жабы, — пожаловалась Элен в носовой платок. — Как будто я делаю это нарочно! А-пчхи!
Она чихнула так, что в Детской задрожала мебель. Она чихала весь день. Она чихала во время ужина. Она чихала в ванной, когда купала детей, чихала, когда укладывала их в Постель, чихала, когда выключала ночник, когда закрывала дверь, даже когда спускалась по лестнице.