Кажется, Лотт недооценил этого человека.

– Не спится?
– спросил епископ.

– Да, ваше преосвященство.

– Беспокоишься о мощах?

– Да. Нет. Не совсем.

Лотт глубоко вздохнул, подбирая нужные слова. Епископ участливо ждал. Клавдий достал из кармана пару черных свечей, вставил их в серебряный подсвечник. Поднес к горящему канделябру и подал Лотту. В его углу стало светлее. Будто солнце одарило маленьким нимбом. Марш повертел в руках подсвечник.

Запах воска и лежалой дыни действовал успокаивающе.

– Мне кажется, нас водят за нос, - сказал Лотт.
– Один раз, в те времена, когда еще водились деньги, я играл в кости с одним шельмой в Гэстхолле. Он давал мне выигрывать мелкие ставки и когда я уверился в том, что сегодня удача на моей стороне, он оставил меня без гроша.

Голова отяжелела. Лотт поставил светильник на крышку манекена. Протер глаза. Не помогло. Он устал больше, чем казалось с первого взгляда.

– Нам дали знать о месте кражи. О вещи, что должны украсть. Разве что время не указали. Выглядело слишком вызывающе. Слишком очевидно. Понимаете меня?

– Не совсем. Вам плохо? Может, присядете?

Лотт плюхнулся на стул. Клавдий превратился в титаническую фигуру, чьи плечи подпирали своды. Голос звучал словно издалека. Во рту словно поселились сахарные мухи. Лотт продолжил, сглатывая слюну через слово.

– Когда шулер хочет подложить лишнюю карту в свой расклад, он чихает, начинает свару или же, простите, щиплет распутных девок. И делает это так, что игроки обращают внимание на что угодно, кроме его карт. Кто-то отвлекает нас от истинной цели. И мне кажется...

Он никогда бы не подумал, что библиотечный стол будет настолько мягок. Перед глазами возник Клавдий. Епископ зажал нос платком, открывая стекло.

– Просто кивайте, идет? Вам кажется, что сегодня воры совершат настоящую кражу?

Кивок.

Клавдий снял кирасу и шлем. Бережно сложил в корзинку, привязанную веревкой к крюку. Дернул. Корзинка исчезла.

– И предмет кражи - не мощи? Что же? Может, доспехи?

Кивок.

Ножны и меч отправились в долгое путешествие за пределы Собора Тысячи Мечей.

– Вы были отличным подельником, Лотт. Лучшим чем ожидалось. Галлард и в подметки вам не годится. Только благодаря вам мы опередили сроки. И даже не пришлось подсказывать стражам ответы.

– Я... не... понимаю...

Последние части рыцарского доспеха исчезли в ночи. Клавдий встал на уступ и проверил, крепка ли веревка.

– Очень жаль, что не могу взять вас в долю. И вдвойне обидно, что вам придется расплачиваться за мои проделки. Что тут скажешь? Жизнь - игра.

Клавдий пожал плечами и улыбнулся. А затем растворился словно призрак.

Лотт сделал неимоверное усилие и встал. Он сделал целых два шага вперед, перед тем как потерять сознание.

***

– М-м-м, - что-то холодное коснулось его губы.

Лотт разлепил веки. Солнце уже взошло. В библиотеке не было фресок на потолке. Только паутина и восьмилапые ткачи. Скучно и однообразно. Он решил сосредоточиться на чем-то другом.

– Скажите, почему во всех мало-мальски заметных событиях вы принимаете живое участие?
– спросил некто таким безразличным тоном, что усмешку в нем заподозрил бы только недалекий человек.

Лотт сосредоточился на том, что сейчас было важнее всего. На языке. Губа опухла, в рот будто напихали железа. Он сплюнул красной вязкой жижей смутно напоминающей слюну.

– Падальффик поври мою дуффу, - прошепелявил.
– Ффто фо мной проивоффло?

– Прикусили язык. А до этого надышались дурман-травы от этих свечей.

Лотт запоздало осознал, что до сих пор смотрит в потолок, и повернул голову в сторону звуков. С ним говорил опрятный мужчина средних лет, одетый во все белое. Молочный дублет, опоясал кожаный пояс мелового оттенка, выгодно подчеркивающий снежного окраса брюки и алебастровые остроносые сапоги. Незнакомец изредка бросал в рот засахаренные апельсиновые дольки, перед этим выбирая самые сочные из шкатулки, инкрустированной мелкими топазами, тусклыми бериллами и старым жемчугом.

– Доспехи?

– Исчезли. Забавная история. Некий гробовщик вывез повозку с тремя гробами по приказу самого епископа.

– Это не...

– Настоящий епископ. Мы знаем.
– Еще одна долька отправилась в рот. Губы незнакомца, уродливо узкие, покрылись мелкими бесцветными кристалликами.
– Настоящий Клавдий нашелся лишь сегодня. Его держали связанным в одном из брошенных дровосеками домов вместе со свитой. Говорят, схожесть феноменальна.

– А воры?
– кажется, язык начал его слушаться.