– Нам очень повезло с вами, - благоговейно сказал брат Леон.
– Сегодня вы спасли много жизней.

– Хмм, пожалуй, - за последние дни Лотта не благодарил только ленивый. Складывалось впечатление, что комплименты ему выдавали авансом, за будущие заслуги.
– Девушку жаль. Хорошенькая была.

Брат Леон зарделся. Лотт постоянно забывал, что церковники хранят целибат. Инквизитор ни разу не был с женщиной, и это оставляло свой отпечаток на поведении. Брат Леон только сейчас увидел, что девушка едва одета и поспешно отвернулся.

Из дома прислуги вывели мужчину. Галлард заведовал парадом. Начальник его охраны громко раздавал команды подчиненным. Конвой окружили разъяренные женщины. Они кричали и пытались ударить арестованного. Из окон полетели предметы, но ни один не попал в цель.

– Мы поймали убийцу, - раскатисто объявил Лотту Бьерн.

Великан толкал мужичонку вперед. Тот не сопротивлялся, только тихо подвывал после каждого тычка. В Приграничье его прозвали Костоломом, и Лотт догадывался почему. Захоти Бьерн, он мог бы пополам переломить неказистого убийцу и не испытать при этом никаких неудобств.

– Вы будете на допросе?
– спросил брат Леон.

– Вряд ли. Думаю, посвящу день, пытаясь отмыть одежды от крови. Расскажешь потом самое интересное, - отделался от него Лотт, и поспешил к поместью.

Он уже присутствовал на допросе один раз. Это было скучно и навевало скуку. Лотт не думал, что допрос инквизиции изменит его мнение.

Ему следовало перевести дух. Работенка живым щитом вскоре станет одной из неприятных сторон его жизни. И Лотту необходимо научиться держать все под контролем.

До полудня он пытался выкинуть из головы полный тоски и отчаяния мертвый взгляд девушки, но не преуспел. Ему было так же тоскливо и одиноко здесь, как будто Лотт умер вместо нее.

Он переоделся в более скромный наряд и спустился в обеденный зал. Семейство Ларрэ окружило его заботой и любовью, будто Лотт тоже был одним из их воспитанников. На солнценосца посыпались новые вопросы. Он удовлетворял их любопытство все три смены блюд.

Рябчики под винным соусом были превосходны. Лотт накинулся на них, как падальщики на беззащитных людей. По левую руку от него трапезничала Линда. Девушка была любимицей госпожи Эммы и входила в ее свиту. Девушка скрашивала пресный день как могла. Смеялась над несмешными шутками Лучано Ларрэ, хвалила наряды и внешность своей госпожи и поддерживала разговор на разные темы. Она боготворила вырастивших ее людей.

Помещение было огромным. Мандолину, играющую веселую мелодию, постоянно заглушал шум звякающих ложек. Лотт насчитал две дюжины мальчиков и девочек разного возраста, с аппетитом поедающих молочное желе. Эмма знала имя каждого из них и время от времени просила рассказать, как прошел день чада и нравится ли ему еда.

Лотт не мог поверить, что модница Эмма способна проявить к ним большую заботу, чем к бесчисленным нарядам, заполонившим комнаты дома. Вчера Эмма Ларрэ встречала гостей в роскошном блио цвета сухих листьев. Сегодня госпожа одела жипп, скрывающий стремительно теряющую стройность фигуру.

– Вам нравится Линда?
– проворковала Эмма Ларрэ.
– Чудесная девушка, не правда ли?

Лотт поперхнулся. Эмма могла быть рассеянной и не замечать того, что достаток семьи крайне мал или понятия не иметь который сегодня день, но прекрасно знала, когда мужчине нравится женщина.

– Увы, молодой человек, она занята, - кокетливо подмигнула хозяйка Приюта Нежности.
– Фелидо, подойди к нам.

К ним явился бард с горделиво вздернутым подбородком. Он был высок и статен. Короткая щегольская бородка, должно быть, сводила местных служанок с ума. Лотт обрадовался. Теперь не придется увиливать от сватовства.

– Ах, посмотрите, как светятся ее глаза, - сказала Эмма Ларрэ.
– Настоящую любовь видно издалека. Этот союз крепче железа.

Линда действительно смутилась. Она мяла в руках салфетку и смотрела только на своего кавалера.

– Сыграй нам, Фелидо, - потребовал Лучано. Он макал хлебец в густую подливку, не переставая шептать нежности на ушко жене.

– С удовольствием - произнес придворный бард.
– Какую песнь изволите?

– "Дама и дракон", - сказал хозяин.

– О, такие вещи не уместны за обедом, - воспротивилась супруга.
– "Печаль по девичьей улыбке" подойдет куда лучше.

– Да-да, ты права, любовь моя, - сказал Лучано.

Слово Эммы здесь закон, понял Лотт.

Бард играл неплохо, его голос успокаивал. Слушая неспешную историю разбитого сердца, Лотт ощутил прикосновение. Он вопросительно посмотрел на Линду. Воспитанница Эммы Ларрэ не обращала на него никакого внимания. Девушка была заворожена пением жениха. И вместе с этим она не переставала подбираться к гульфику Лотта.

Когда скромница коснулась его естества Лотт выдал единственное, что пришло на ум: