Но почему о нем знал сам Лотт? Он ведь запомнил лица многих людей, живших здесь. Даже больше, он мог предугадать то, что должно случиться потом.

Чтобы проверить догадку, Лотт решил следовать знакомому маршруту. Он присоединился к супругам Ларрэ в их ежедневном променаде.

– Очень жаль, что вы не посетили нас этим летом, - медоточиво произнесла Эмма Ларрэ. Лотт дал ей взять себя под локоть. Здесь так чудесно пахнет вишнями. Мы собираем по два урожая за год!

– А дети ходят с полными животами, - закончил за нее Лотт.

– Именно!
– воскликнула Эмма.
– Как хорошо поговорить с человеком, который тебя понимает.

– Я люблю своего мужа, - продолжила Эмма, - но иногда он бывает слишком уж мужчиной. Когда я говорю о том, какие милые деточки подрастают у нас, он думает о затратах и долгах.

Они прохаживались по увядающему саду еще некоторое время. Деревья высадили ровными рядками, давая простор для роста. Должно быть с хозяйских спален по утрам открывался чудесный вид на отряды низеньких вишенок, вытянувшихся по струнке как солдаты на смотре.

Лотт все внимание уделял неприметному выходу из пристройки для слуг. Одноэтажное здание выглядело так, словно хотело отпочковаться от основного особняка.

Он почти пропустил этот момент. Девушка действительно была незаметной. Казалось, это ее природный дар - пугать людей внезапным появлением.

Она была похожа на призрака. Такими мамы детей запугивают, чтобы не думали шататься ночью, где вздумается. Ей было лет семнадцать, может на год больше.

Девушка шла на прямых ногах, будто циркач, ходящий на ходулях. Она смотрела по сторонам, алые как маки губы подрагивали. За девушкой стелился шлейф красных капель. Повенчанная со смертью, она шла прямо к Лотту и он, как и вчера, устремился навстречу, чтобы не дать ей открыть червоточину. Позади Эмма негодующе топнула ножкой. Ее покинул собеседник, а с хозяйкой никто не смел так поступать.

Лотт мысленно послал Эмму к падальщикам. Он подхватил девушку на руки и закричал, зовя на помощь. Бригитта заскулила как провинившаяся собака. Она не могла терпеть боль и хотела, чтобы все закончилось. Русая, длинноволосая милашка, которая могла бы в будущем сводить мужчин с ума, вытащила нож из живота. Лезвие вышло из плоти с противным хлюпаньем. Лотт почувствовал теплую мокроту на теле. Солнценосец зажал рану рукой, пытаясь остановить кровь, но она лилась сквозь пальцы. Тягучая и вязкая как кисель, красная жижа покидала тело, и он ничем не мог помочь. Девушка умерла у него на руках так же как сделала это вчера, оставив после себя страшное наследство. Пустота рухнула на плечи Марша. Ему нечем было дышать. Абсолютное ничто, поглощающее звуки, свет и любые ощущения, обволакивало подобно громадному покрывалу. Его парализовало. Лотт превратился в статую. Он вбирал в себя чужую боль как губка и думал только о том, когда же этот ужас закончится.

Но затем он вспомнил вчерашний разговор. Бьерн был рядом. Как и Родриго, Галлард, брат Леон и множество других людей, готовых прийти на помощь по приказу. И ему действительно стало легче.

Над ним склонился Мэддок. Рубаху моряк расстегнул, выставив напоказ татуированную безволосую грудь с чайками, летящими клином в сторону далекого горизонта. Корабельный дружок протягивал ему вчерашнюю наливку. Лотт помотал головой.

– Найди что-нибудь поприличней.

– Будь сделано, - подмигнул ему Мэддок и помчался опустошать здешние погреба.

– Только не пропадай!
– закричал ему вслед Лотт, но Мэддок его уже не слышал.

Женщины заголосили. Дети стояли заплаканные. Все требовали сделать хоть что-нибудь и помочь бедной Бригитте, не понимая, что она умерла.

Лотт тяжело поднялся. Изо дня в день закрывать одну и ту же червоточину - об этом его никто не предупреждал.

– Помолись о ней, - бросил он брату Леону. Инквизитор кивнул, соглашаясь. Хотел что-то спросить, но Лотт его опередил.
– Да, она самая. Червоточина.

Из дома вывели мужчину средних лет. Прислуга выстроилась вдоль окон и провожала процессию сердитыми окриками. Галлард вышагивал впереди, словно лично задержал негодяя.

– Мы поймали убийцу, - раскатисто объявил Лотту Бьерн.

– Отлично - кивнул Лотт.
– Я присоединюсь, как только смогу.

В своей комнате Лотт привел мысли в порядок. Он переоделся и тщательно оттер тело от чужой крови. Сомнений не было. Он попал в очередной переплет. В Приюте Нежности открылись две червоточины. Одну он запечатал уже дважды. Последняя закольцовывала этот день, проигрывая его снова и снова. Лотт хмыкнул. Избранность давала свои преимущества. Из всех людей, только он знал о том, как закончится этот день. Но из этого выходило, что разбираться с проблемой придется тоже ему.

Поэтому Лотт отправился на допрос. Вчера он пренебрег этим достойным мероприятием, посчитав себя выше шалостей инквизиции. Теперь Лотт так не считал. Кто-то закольцовывал время. Чтобы понять кто это, незачем быть гением.

Супруги Ларрэ выделили им погребок. Мужчину положили на разделочный стол, связав руки сермяжными ремнями под столешницей. Шэддоу невозмутимо раскладывал перед убийцей арсенал из клещей и заостренных крючков. Невыносимо несло соленьями. Квашенные огурцы и капуста создавали непередаваемое амбре с которым не сравнится даже секрет, выделяемый животными.