– Я стану задавать вопросы медленно, - сказал Мрачный Жнец.
– Затем их повторю. У вас будет время подумать над ответом.

– Я не хотел, - заскулил мужчина.
– Я не понимаю, это вышло само собой.

– Итак, приступим - игнорируя его, сказал Шэддоу.
– Ваше имя?

– Боркатто, - мужчина давился рыданиями и пытался выдернуть руки из-под стола.

– Нам сказали, что вы бортник. Собираете мед в здешних подлесках. Это верно?

– Д-да. Я, я не хотел этого делать.

– Вы знали убиенную?

– Я не хотел ее убивать! Все вышло случайно. Поймите!

– Отвечайте на заданный вопрос.

– Спросите ее мать! Стэлла подтвердит! Девочка, моя девочка...

Шэддоу взял нож с серповидным клинком и отрезал мужчине сосок. Боркатто заорал, задергался как насаженная на иглу муха и чуть не перевернул стол. Шэддоу положил кусочек плоти рядом с головой Боркатто, так что при желании тот мог разглядеть ранее принадлежащий ему сосок.

– Если вы не будете отвечать на поставленные вопросы, мы продолжим разговор в этом ключе, - пояснил Шэддоу.
– Вы знали девушку?

– Да, господин инквизитор, - всхлипывая, сказал Боркатто.

– Кем она вам приходилась?

– Моя дочь.

Это заставило Шэддоу удивиться. По крайней мере, так Лотт интерпретировал единственную эмоцию на его лице за долгое время их знакомства. Бортник понял инквизитора по-другому.

– Падчерица, - выпалил Боркатто, сверля глазами последний свой сосок.
– Я хотел сказать, падчерица, господин. Бригитта была дочкой Стэллы. Мы с ней, того, сожительствуем.

– Вы убили Бригитту этим ножом?

Галлард развернул окровавленную тряпицу, в которой лежал мясницкий нож.

– Я не хотел...

Шэддоу показал допрашиваемому серповидный нож.

– Да. Им, - поспешно ответил Боркатто.

– Почему вы сделали это?

– Я не собирался ее убивать!

– Боркатто, - сказал Шэддоу.
– Я начинаю терять терпение. Вы должны уяснить - нас не интересуют оправдания. Нам важно узнать, почему были распечатаны врата.

– Врата. Боги всемогущие.

Боркатто сглотнул:

– Я хожу в церковь каждое воскресенье. И жена моя. Бригитта. Она не всегда ходила. Но мы со Стэллой носим гало. Посмотрите, на левом запястье святой символ, Гэллосом клянусь, я здесь ни при чем! Но Бригитта, я подозревал, что с ней не все в порядке. Я, может быть поэтому...

– Вы убили Бригитту за то, что она не ходила в церковь?
– холодно сказал Шэддоу.
– Вы не пошли к священникам, не поговорили с ней о причине. Вы взяли нож для разделки мяса и проткнули острием чрево падчерицы в доме ее матери. Вы это хотите сказать?

Боркатто молчал, обдумывая его слова, и пытаясь выяснить, какие именно слова могут навредить его телу.

– Отвечайте!

– Нет. Не совсем. Понимаете, она была странноватой. Но я не желал ей зла.

– Я спрошу вас последний раз - почему вы убили девушку?

– Я хотел, чтобы она заткнулась, - простонал Боркатто.
– Бригитта слишком много болтала. Я не мог позволить ей шлепать языком на людях.

– Что она хотела рассказать?

– Только не говорите Стэлле. Я не хочу, чтобы она знала, - взмолился Боркатто.

Шэддоу пробежался пальцами по набору инструментов. Достал тонкое лезвие и крючок. Вспорол бортнику бок и поддел кожицу крюком. Брат Леон подал старшему мастеру горсть соли. Шэддоу щедро натер вскрытые мышцы белыми кристалликами. Боркатто попытался лягаться, но Бьерн и Галлард привязали ноги к ножкам стола, и попытка сопротивления была подавлена в зародыше.

– Вы сами заставляете меня это делать - сказал ему Мрачный Жнец.
– Отвечайте только на мои вопросы. Отвечайте честно и все закончится. Вы меня понимаете?

– Понимаю, - сипло проговорил Боркатто.
– Я расскажу вам все.

– Почему вы убили девушку?

– Она собиралась рассказать о нас Стэлле.

– О вас?

– Мы... были близки с Бригиттой. Не как отец и дочь.

– Как любовник и любовница.

– Да.

– Почему Бригитта не хотела скрывать ваши отношения?

– Она говорила, что больше не может здесь оставаться. Она хотела уехать. Со мной и...

– И кем? Кто должен был стать третьим?

– Жжет, - заскулил Боркатто. Выньте соль, жжет! А-а-а!

Шэддоу приказал инквизиторам заткнуть рот бортнику. Он взял специальный зажим из коллекции, взял им пару пальцев левой ноги и надавил. Пружина щелкнул, уродуя костяшки.

Лотт подался вперед. Он почти жалел подонка. Лотт и сам недавно думал, что окажется в застенках псоглавьей башни, распятый на дыбе. Интересно, ему бы и впрямь дали уйти из Солнцеграда? Или архигэллиот разыграл искусный спектакль, чтобы он согласился. Был ли Ричард, этот король-калека, прав насчет него? Что если бы Лотт отказался? Стал бы Шэддоу пытать его так же как бортника?