– Богиня морей и океанов, - голос раздался значительно ближе, - как некрасиво с вашей стороны брезговать магией и рисковать вашими прекрасными ручками для воспитания сего мальца.
– Раздался звук тихого чавканья: высокий мужчина, с виду ему не было и двадцати, эдакий юнец, подошел со спины к грязной, потерявшей все признаки дамы высшего сословья, магичке и поцеловал её с таким звуком, будто бы собирался её съесть.

– Я хочу его погонять.
– Её голос стал флиртовать с Венто, магистром элемента ветра.
– Мальчику стоит понять, где выгода. А поскольку мы уже проболтались в том, что он нам нужен, то гонять его следует с немалой толикой боли. Ха-ха!

– Мне вмешаться?
– Он снова прильнул к её шее, но вместо ожидаемого поцелуя просто лизнул её грязную кожу.

– Нет, Венто, не надо, ты будешь меня лишь отвлекать.
– Она так и не повернулась лицом к своему старинному любовнику, а продолжила наблюдать за тем, как скрючившийся в три погибели маг пытается выровнять дыхание.

"Обожаю когда они ведут себя вот так уверенно... Столько времени для размышлений"

Когда Троккель ударила его, Дримен действительно распахнул глаза, но всего на одно мгновение. Он толком ничего не увидел, только лишь светлые пятна, а потому Оримие Интета, или же глаза, являющиеся Обратными Целому, смогли лишь "лизнуть" реальность, снять только верхний слой того, что они видели. Дримен никогда не задумывался о том, что он плохо видит, и что плохое зрение, оказывается, дает пространство для манёвра.

Должно быть, успей он сфокусировать свой взгляд на чем-либо, то этого предмета, как и всего остального, уже не стало бы, но... Он поглотил лишь энергию. Три типа энергии, с двумя из которых ему никогда досель не приходилось вступать в контакт.

Четырьмя стихийными магиями Дримен владел всегда, с негативом он столкнулся впервые в тринадцать лет, когда проходил тренировку в первой школе инквизиции под непосредственным наблюдением старшего луча Элеса Рьюдо. С того дня, как его глаза поглотили магистра Кипящей Крови - Каиля, ему стало знамо проще работать со стихией огня, и ему даже казалось, что она стала чуть мощнее чем была. Но проверить не хватило времени. Как никогда не хватало времени на подробное исследование магии негатива, чтобы понять, является ли она магией вообще.

Линео не единожды заставлял своего ученика задуматься о смысле названия его профессии - "стихийный маг". Подразумевается ли что стихии - это лишь четыре природных элемента, каждым из которых повелевают маги? Или же стихия - это элемент, который может быть как природным, так и нет. Ведь природными стихиями в мире все не ограничивается. Тогда маг знал ещё как минимум два элемента. А теперь знает три.

А если стихийный маг - это повелитель всех элементов?..

Руна, практически прожегшая книгу-сумку, так и болтающуюся за спиной мага, внезапно перестала нагреваться. Со сбитым дыханием, кашляя через раз, Дримен перевернулся на спину и заржал. Да, это был настоящий нездоровый смех.

Когда его глаза распахнулись с пару минут назад, он впитал два новых для своего духа типа магии: то был магия сияния, которую источал впадающий в вечный сон Тамлит, и темная материя, которую маг решительно назвал магией тени. Семь из семи элементов собрались в его сосуде, и дух его глаз проснулся.

Тихие, но мощные потоки ветра подхватили Венто и приподняли его вверх, к разлому в крыше, который никто до этого не замечал. Он уселся с краюшку, откинулся на спину и совершенно забыл о том, что его любовница внизу собирается доводить в будущем пятого магистра до магического психоза. Он ждал криков.

Троккель сжала ладонь в кулак и закинула несогнутую руку за голову. Неумение драться она компенсировала сильными замахами, которых магам, ввиду их слабого тела, хватало более чем. Она оскалилась, думая, что этот истерический смех Дримена отождествлял её победу, но мгновение спустя осеклась.

Дримен распахнул глаза, но не стал видеть мир нормальным, как это было в Хан-Морте, где он впервые встретил Ору. Теперь для него весь мир делился на элементы. Жирные мазки, словно бы нанесенные рукой умелого художника, заменили черноту и краски аур: вместо них появились силуэты, нечеткие и неясные, но они вполне позволяли сориентироваться. Каждый из них имел цвет, даже черный перестал быть мертвой пропастью, какую всю жизнь видел маг. Черный тоже стал цветом - это была темная материя. Сине-белым было сияния, серым - негатив, а к прочим цветам маг давно привык.

Троккель смотрела ему в глаза и все ждала момента, когда же они поглотят её, но стоило ей посмотреть на них, а не в них, как она поняла, что видела эти цвета прежде.

Радужная оболочка мага сильно растянулась, так что белок было едва видно, да и то по краям. Глаза не были черными: радужка разделилась на семь равных частей, каждая из которых носила свой цвет: золотой (твердь), голубой (вода), пламенно-красный (огонь), серебряный (ветер), бело-голубой (сияние), серый (негатив) и наконец, черный, олицетворяющий мага темную материю в сосуде мага.

– Попалась, - проговорил сквозь зубы Дримен, и черная часть его глаз, сжав все прочие до едва видных пятен, резко расширилась.

Троккель оцепенела. Она не могла понять, что происходит и кто это с ней делает, но с каждым мгновением она все сильнее чувствовала, как нити, связывающие её и её духа, одна за другой толи рвутся, толи в чем-то тонут.

Дримен видел магистра перед собой насквозь. Разумеется, то были не органы и не скелет, то был её сосуд, раскрывшийся перед ним подобно книге. Он видел всю магию, которую она когда-либо использовала, видел следы заклинаний, и видел бездонную пропасть черни, которая все это заливала и растворяла. Будущий магистр Перферо действовал по наитию, ведь прежде он и помыслить не мог о возможности подчинения негатива, так что он решил сделать как проще. Точнее, ему казалось, что так будет проще.