–  Он думает, что самый умный!
– Серега Лопатин по кличке Кнут опрокинул в себя очередные полстакана виски и взбешенными глазами посмотрел на Мэри.
– Всех «кинуть» хочет! Ты думаешь что, он на самом деле в Москву собрался?! Как бы не так! Не такой он дебил, чтобы по собственной воле в западню голову пихать! Ссучился кореш! А ты?! Чего ты молчишь, как рыба?!

–  Сережа, я ничего не понимаю в происходящем, - виновато отвечала ему Мэри, посасывая через трубочку густой и сладкий коктейль розового цвета.
– Это ваши мужские дела, я не хочу в них вмешиваться.

–  Она не хочет!
– с насмешкой воскликнул Лопатин.
– А жить хорошо хочешь?!

Оставив Настю с Андреем наедине, они нашли пристанище в одном из Нью-Йоркских баров. Лопатин заказал себе литр виски Joni One Channel и десяток сэндвичей с тунцом. Мэри попросила, чтобы ей принесли коктейль Kiss Rouse - водка с клубничным сиропом, ледяной крошкой и бисерными каплями застывшей карамели - и сливочное пирожное.

–  Хорошо жить, Сережа, все хотят, - сдержанно ответила Мэри.
– Даже я.

–  Что значит «даже я»?!
– раздраженно проговорил он.
– Что ты хочешь этим сказать?!

–  Ну, ты же взял меня сюда в качестве шлюхи. И использовал как проститутку, подложив под этого Честера. А в ваших кругах говорят, что шлюха не человек. Так вот, даже шлюха по-человечески жить хочет. Уж поверь мне на слово.

–  А кем ты хотела здесь быть?!
– вылупился Лопатин на девушку, пьяно хлопая ресницами.
– Ты и есть проститутка! Иначе не согласилась бы лечь под Алекса. Да я бы, блин, нормальной бабе и не предложил этого, если хочешь знать!

–  Тварь… - тихо, совсем тихо проговорила Мэри, до смерти испугавшись, что Лопатин может услышать это ее слово.

Но Кнут был занят сейчас исключительно самим собой и не допитым еще виски. Налив себе стакан до краев, он опустошил его одним глотком и запихал в рот огромный кусок тунца с мягкой воздушной булкой. Некоторое время молчал, пока пережевывал сэндвич. Потом от злости заскрипел зубами.

–  Я в последнее время не верю Таганке. Скорее всего, он за нашими спинами договорился с Честером и потребовал от него пару-тройку миллионов долларов за секретные документы. В Америке это просто! Они и внешность нужному человеку изменят, и место жительства предоставят в любой точке земного шара! Вот Таганка и решил все в одну харю схавать, а нас с тобой попросту «кинуть». Ни в какую Москву он не собирается! Прикидывается, сука, патриотом невдолбенным!

–  А по-моему, Андрей совершенно искренен, - убежденно произнесла Мэри.
– Он не похож на человека, который предает своих друзей. Ты, Сергей, напрасно на него наговариваешь.

–  Что?! Что ты сказала?!
– окончательно взвился Лопатин.
– Да кто тебя вообще спрашивает?! Заткнись, падла дешевая! И запомни: я тебе тоже не верю! Ты - шкура вокзальная. И никакой веры тебе быть не может. А вякнешь хоть слово не по делу, я тебя живо на тот свет отправлю. И не дай бог, ты меня Таганке сдашь! Поняла меня?!
– Он сильно и больно схватил ее за подбородок и резко повернул к себе.

Тут же к столику подошел официант, остановившись, впрочем, на почтительном расстоянии.

–  Простите, у вас проблемы?
– обратился он к Мэри.

–  Нет у нее проблем!
– рявкнул Лопатин.

–  Нет-нет, спасибо, - отказалась Мэри от помощи служащего бара.
– Все в порядке. Мы… с… мужем… немного повздорили, вот и все.

–  Бывает, - сдержано улыбнулся официант и отошел в сторону.

На подбородке Мэри остались красные пятна, так грубо Лопатин ее схватил. А на глазах появились слезы.

–  Перестань реветь!
– приказал Кнут.
– Ты еще благодарна мне будешь за то, что я устрою твою судьбу.

–  Ты уже устроил, - ответила ему Мэри.
– Обещал Америку… Голливуд…

–  Ну, Америку ты уже получила!
– осклабился Лопатин.
– А Голливуд еще впереди…

Он снова налил себе виски.

–  Сергей, - вновь заговорила Мэри.
– Отпусти меня. Я вернусь домой, в Москву.
– Голос ее был полон твердости и решимости.

–  Куда?!
– презрительно скривился он в ответ.
– Домой?! А что ты там будешь делать? Кому ты там нужна? Снова на панель пойдешь?

–  Какая разница? Здесь я тоже - на панели, - она порывисто взяла бутылку, налила себе и залпом выпила.

–  Никуда я тебя не отпущу, красавица, - ответил Лопатин.
– Мы теперь с тобой - как ниточка с иголочкой: куда я, туда и ты. Будешь послушной - будешь хорошо жить. А поступишь хоть раз по-своему, пеняй на себя, дорогая. Вот такая у нас с тобой будет отныне любовь!

–  И что ты собираешься дальше делать?
– спросила Мэри, желая хоть немного выведать планы Лопатина, в один момент ставшего Таганке лютым врагом.