— Эх! — крякнула она. — Прелесть!

Парень согласно закивал головой.

Галина Сергеевна помолчала, привычными движениямим разглаживая подол платья.

— А теперь, — спустя какое-то время, произнесла она. — Давай, рассказывай.

— Что? — не понял Сашка.

— Как что? Давай рассказывай — как у твоей матери совести хватило родительский дом продать! — неожиданно ставший визгливым голос родственицы резанул парню по ушам так, что он поперхнулся морсом.

— Э-э, ну-у… — замычал племянник, растерявшись. — Не знаю…

Тётя Галя упёрла в него жёсткий, колючий взгляд, очевидно ожидая более внятного ответа. Сашка молчал.

— Не знаешь?! — с нажимом произнесла она.

— Не знаю, — повторил тот.

— Мать дом продала, деньги все себе захапала, а ты ничего не знаешь?

— Нет, ну как, знаю, конечно…

— А, значит, всё-таки знаешь! — Тётя Галя из любящей родственницы постепенно превращалась в разъярённую мегеру.

— Нет, ну а что, собственно? Ну, продала и продала! — перешёл в оборону племянник. — Квартиру купила. Не могли же мы всю жизнь чужие углы снимать!

— А меня вы спросили?! — взвилась Галина Сергеевна. — Я вообще-то тоже законная наследница, такая же дочь своих родителей, как и твоя мать! Меня, значит, побоку, втихаря всё на себя оформили и продали! Молодцы! Вот уж никогда не думала, что моя младшая сестра — воровка. И кто только её научил? Или сама додумалась? Вы там, в Москве, все умные! Только и смотрите, как бы кого обокрасть!

— Вы сами из родительского дома выписались, — напомнил Сашка.

— Выписалась! Ну и что? Это, что ли, повод меня грабить?

— Мама вас не грабила.

— А ты защищай, защищай её больше! Твоя мать лентяйка и тунеядка! Из деревни в Москву сбежала, всю жизнь в чистых конторах просидела, дырку на заднице протирала! Своего жилья не нажила, так родительское захапала! Родители пахали, как каторжные, войну прошли, отец своим горбом этот дом строил, столько здоровья положил, а она продала! И со мной не поделилась! Тварь!

— Ну вы, кажется, тоже своего жилья не нажили, — произнёс Сашка. — Дом, в котором вы сейчас живёте, чей? Родителей вашего мужа?

— Да… Как ты… — поперхнулась от возмущения Галина Сергеевна. — Ну и что? Да, это дом моего мужа! И он мне законно достался, между прочим!

— Так и мы закона не нарушали, — парировал племянник. — И оформили, и продали согласно законодательству. Всё честно.

— Честно?! — вскрикнула тётка. — Нет, вы видели? — обратилась она непонятно к кому. — Честно! Ни чести у твоей матери нет, ни совести! Отчий дом продать! Как у неё рука-то поднялась!

— Так вы за что переживаете? За то, что мы дом продали, или за то, что с вами деньгами не поделились?

— А? — открыла рот тётя Галя. — Ну как — и то, и другое… Нет, а что это за вопросы такие? — возмутилась она.

— Обыкновенные вопросы, — пожал плечами парень.

— Ну конечно, мне дом жалко… — Галина Сергеевна начала мять пальцами подол платья. — Хотя… Без присмотра он бы всё равно в негодность пришёл… Развалился… За жильём-то присматривать надо — протапливать зимой, чинить, если где что отвалится. Вон у нас мужика в доме, считай, нет — у Славки руки не из того места растут. Так и полы прохудились — менять пора, и кран без конца течёт….

Перехватив Сашкин взгляд, тётя Галя прикусила язык.

— Да нет, ты не подумай, мы хорошо живём, — пошла она на попятный. — Не хуже вас, по крайней мере! Хоть вы и в столице, а мы здесь, в провинции. А краны у кого не текут? Краны у всех текут. — Вздохнув и выдержав секундную паузу, родственница добавила: — Ну, хорошо, я согласна — дом в Белькино надо было продавать. Но, извините, половина денег-то была моя! Где она, а?

— Не знаю…

— Не знаешь!.. Ладно, какой с тебя спрос. — Тётя Галя махнула рукой и, замолчав, уставилась в окно.

— Пойду я, Саш, — засобиралась она через несколько мгновений. — Повидались с тобой, да и ладно. Увидимся ещё. Авось не в последний раз.

Поднявшись со стула, Галина Сергеевна шагнула в прихожую.

— В общем, так! — выдала она Сашке на прощание. — Передай своей матери, что я до Москвы-то доберусь. И всё ей в лицо выскажу! Всё, что я о ней думаю! Какая она дрянь, воровка и бессовестный человек. Вот так! Десять лет мечтаю до этой прохвостки доехать — и доеду! И пусть не думает, что ей в этой квартире счастье будет! Нечестно нажитое счастья не приносит, пусть знает! И ты знай! Хорошо вам вдвоём живётся в одной комнате-то?