Обогнав старенький, натужно пыхтящий автобус, серебристый «ауди», забрызганный грязью по самую крышу, остановился, тюкнувшись носом в высокий бордюр парковки. Сашка выбрался из машины. Провожаемый удивлённо-насмешливыми взглядами таксистов, он направился туда, где приветливо светились жёлтым светом витрины цветочных палаток. Войдя в одну из них, парень вдохнул особенный аромат зелени и встал, нерешительно оглядываясь.

— Здравствуйте! — послышался откуда-то сбоку нежный женский голос. Невысокая девушка смотрела на Сашку приветливыми серыми глазами. — Что желаете?

— Здравствуйте, — кивнул тот. — У вас есть белые лилии?

— Белые лилии? Конечно, есть. — Продавщица указала на большую вазу, в которой величественно высились крупные белоснежные цветы. — Вам сколько? Одну? Три?

— Все! — выпалил парень.

— Все? — Девушка внимательно заглянула ему в лицо, стараясь понять, не шутит ли он.

— Да.

— Они недешёвые, — на всякий случай, предупредила продавщица, указывая глазами на ценник.

— Я вижу.

— Хорошо, — кивнула сероглазая прелестница и вытащила из воды охапку лилий. — Вам упаковать?

— Не надо, — отказался Сашка. — Сколько с меня?

Быстро пересчитав цветы и понажимав на клавиши калькулятора, девушка назвала сумму. У неё сегодня был удачный день.

— А может, у вас ещё есть? — спросил парень, расплатившись.

— Ещё есть — что? — удивлённо взмахнула ресницами продавщица.

— Ещё есть белые лилии? — уточнил Сашка.

— Нет, больше нет, — покачала головой та, вручая ему охапку цветов.

— А в других палатках?

— Не знаю. Зайдите, спросите.

— Хорошо. Спасибо.

Парень вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Продавщица недоумевающе глядела ему вслед.

В этот день Сашка скупил все белые лилии во всех цветочных палатках города.

Уже смеркалось, когда серебристый «ауди» подъехал к кладбищу. Сашка вышел из машины и открыл багажник, который был заполнен цветами. Постаравшись захватить в руки как можно больше, парень пошёл по узкой тропинке между могилами. Он знал, куда идти.

Иру так и похоронили в свадебном платье Наташи. Сашка присутствовал на погребении, хотя Лена запретила ему туда ходить. Но приблизиться к гробу побоялся — наблюдал издалека.

Громкий, какой-то утробный, вой матери усопшей разносился над кладбищем и резал слух. Позже выяснилось, что она была пьяна.

Казалось, весь небольшой посёлок провожал в последний путь маленькую, худенькую девушку, которая когда-то мечтала о счастье. Холод и дождь не пугали людей. Они стояли под зонтами, выстроившись живым коридором, по которому несли обитый белым атласом гроб. Громкий, негодующий шёпот нарушал траурное молчание.

Сашка знал, о чём шептались присутствующие — это были проклятия, посылаемые на их с Леной головы.

Чтобы ситуация не переросла в стихийный митинг, её контролировали люди Вахака Зурабовича. Журналистам вообще было запрещено появляться на похоронах под страхом смертной казни.

Сашка даже не смог увидеть лица Иры — слишком далеко стоял. Только белое свадебное платье, усыпанное цветами, маячило перед глазами.

Могилу он нашёл сразу. Посмотрел на деревянный крест с прибитой на нём табличкой и обрушил охапку белых лилий на невысокий земляной холмик.

«Прости, — подумал Сашка, обращаясь к девушке. — Прости, я не могу принести сюда фонтан. Но белые лилии принёс».

Парень присел на хлипкую скамейку, сколоченную из трёх досок и стал глядеть, как нежные лепестки цветов трепещут на сильном, порывистом ветру.

«Какая глупая смерть. Глупая и бессмысленная», — подумал он.

— Вы знаете, Александр, когда умирают молодые, их смерть всегда кажется глупой и бессмысленной, — раздался из-за спины знакомый голос. — А вот когда на тот свет отправляются старики, такие чувства возникают не всегда. Хотя, казалось бы, жалеть надо и тех, и других.

Сашка даже не стал поворачивать головы — он и так знал, кто это говорит.

— Здравствуйте, — хмуро произнёс он. — Давно не виделись.

— Здравствуйте-здравствуйте. — Анастас, почему-то облачённый в жуткий красный плащ с жёлтыми полосами и синюю вязаную шапочку, перешагнул через низкую оградку могилы. Сегодня он больше напоминал бомжа, чем холёного столичного жителя. — Действительно, давно не виделись.

— Что вы здесь делаете? — спросил его парень. — Курортный сезон давно закончился. Вы уже должны быть дома — у себя, на Кутузовском.