Шрифт:
— Я хочу сказать, что пес наделал в штаны, — неуклюже поправилась Пенелопа, стараясь выразиться покультурней.
— Наделал в штаны? Недеюсь, не в мои, — пошутил Лагутин и, поведя носом, прозрел.
И завопил дурным голосом:
— Нет, я так больше жить не могу! Даша! Срочно сюда! Немедленно!
У Евдокии свою была жизнь. Пользуясь отсутствием мужа, она разговаривала по телефону с Евой, которая высыпала на подругу ворох вопросов:
— Дуся, ты где?
— Я дома.
— А разве ты не собиралась ехать с утра ко мне?
— Этим и занимаюсь!
— Что — едешь?
— Нет, собираюсь.
— В таком случае знай: приехала я!
— Да ты что?!
— Под дверью твоей стою!
— Мама моя дорогая!
— Что — мама? Скорей открывай!
Вот тогда-то, впустив Еву в квартиру, Евдокия и услышала нечеловеческий вопль супруга. Вопль сказал ей о многом, она содрогнулась и помчалась на зов. Ева, разумеется, от подруги отстать не могла. Влетев в ванную, обе они были поставлены перед выбором.
— Придется выбирать: или пес, или я! — громогласно сообщил Леонид Павлович.
Ева брезгливо посмотрела на многократно отмытое животное, перевела взгляд на Лагутина и с отвращением шепнула подруге:
— Я бы выбрала пса. Он моложе.
— Я знаю, тебя на щенков потянуло, — не осталась в долгу Евдокия, намекая на Боба.
— Это совсем не щенок, — демонстрируя отменный слух, встрял в их беседу Лагутин. — Это недоношенная зараза постпенсионного возраста. Дряхлый кобель! — Лагутин пустил петуха и строго предупредил жену: — Даша, я не шучу. Ты слышала?
— Да.
— Чтобы к моему приходу и духу заразы здесь не было! — рявкнул он и удалился на службу небритым.
— Ну, с духом мы раньше всего разберемся, — сообщила ему вслед Пенелопа, яростно натирая полы.
Пес забился под раковину и скулил. Он был напуган. Совершенно не представляя как угодить новым хозяевам, он страдал. Евдокия прекрасно его поняла и, горестно уставившись на подругу, воскликнула:
— Да-а, бабуля была права!
— О, да! — согласилась с ней Ева, не зная о чем идет речь.
— Бабули правы всегда, — компетентно заверила Пенелопа и, покончив с полом, приступила к уборке новенькой душевой кабины.
И душевую кабину не оставил без внимания пес: решая куда бы очистить желудок, в ванной он побывал везде.
— Видишь, что у меня творится! — сокрушилась Евдокия.
Ева мгновенно ее успокоила:
— У других творится похуже.
Евдокии досадливо отмахнулась:
— Опять ты про кровь.
— Кровь — ерунда. Теперь со мной настоящее горе стряслось!
— Что еще? — опешила Евдокия.
— Я с Бобом твоим развожусь, а от Ирки муж ускакал!
Сказать, что сообщение Евы потрясло Евдокию, значит ввести читателя в заблуждение. Сообщение Евы Евдокию убило.
— Ты разводишься с Бобом?! С Бобом моим?! — завопила она.
— Да, развожусь. А что тебя так испугало, ведь детей у нас еще нет.
— Да вы не женаты!
Ева кивнула:
— Почти.
Глава 10
Туманное «почти» подруги Евдокию напугало. Она схватилась за сердце:
— Почти? Что значит «почти»?
Ева потупилась и зарделась.
«Ну что тебе объяснять, сама ты уже немаленькая», — радостно сообщили ее глаза.
— Та-ак! — подытожила Евдокия и, дернув подругу за руку, гаркнула: — Ну-ка, пошли!
Затащив Еву в свой будуар (подальше от ушей Пенелопы), она приступила к допросу.
— Вы что, с Бобом спали? — строго спросила она.
— Бессонницей мы не страдаем, — нахально ответила та.
— Немедленно прекрати дурой прикидываться! — рявкнула Евдокия.
— Не шуми! Шуман ты мой экзальтированный! — рявкнула Ева. — Разве я виновата, что тебя не возможно понять?
— Прекрасно ты все понимаешь! Сейчас же мне признавайся, ты ему отдалась?
Заметив решимость подруги, Ева струхнула.
— Не сразу, не сразу, — оправдалась она.
Евдокия убилась за брата:
— Боб еще и настаивал! Горе мне горе! Вот же дурак! — вынесла приговор она.
— Почему это он дурак? — обиделась Ева.
— Потому, что позарился на тебя! — откровенно ответила Евдокия и передразнила подругу: — Ах, кровь! Ах, капельки-лужицы! А самой Боб мой понадобился! Какая же ты коварная!