Шрифт:
Тот усмехнулся и покачал головой:
— Как королю своему, говоришь? Об этом еще сто раз подумать надо… А с тобой, Сокол, мне и твоя земля станет моей.
На том и порешили.
Еще через несколько дней корабли, дожидавшиеся их на Лабе, подняли паруса…
Глава шестнадцатая
В трудах и тревогах кончилось лето, хотя и зернич, и овсенич [33] , как всегда в этих краях, радовали обилием света и мягким, ласковым теплом.
33
Зернич, овсенич —сентябрь и октябрь по современному календарю
После долгого летнего зноя все благодарно отдыхало, наслаждалось этой ласковостью, только море то и дело морщилось пенистыми волнами, словно предчувствовало приближение затяжных осенних штормов и предупреждало об этом беспечно-яркие берега.
В один из таких дней Ягила с Добрецом вывезли на сурожское торжище излишки своего урожая — зерно, фрукты, овощи, мед. Расторговались за полдня, быстро, потому что невелик стал привоз. А невелик потому, что мало огнищан-земледельцев осталось в округе. Уходит Русь с берегов Русского моря. Вот и этой осенью десятки подвод ушли на полуночь, а это — добрая сотня людей, а то и поболе.
Ягила безуспешно пытался остановить, образумить их, но в конце концов понял — это уже неостановимо, Русь навсегда теряет свое море. В других местах, и на восход, и на запад солнца, она уже давно отгорожена от него, Сурож последний. Последним покинет эту святую землю и его род. Так решил Ягила. И родичи с ним согласились.
Предстояла большая и трудная дорога, устройство на новом месте, для чего понадобятся немалые деньги. Конечно, корову и вола придется продать, но вместо них потребуются лошади. И одной телегой не обойдешься, — трех будет мало. И кони под седло нужны, а на новом месте не в открытом, же поле жить будешь, всем придется обзаводиться заново. И другим еще помочь.
Выехав за ворота города, остановились у причалов порта. Кораблей сегодня было мало, и те спешно грузились, чтобы успеть уйти до штормов.
— А ты заметил, брат, что невольников-то нынче совсем нет? — спросил Добрец.
— Прежде всего то и заметил. Еще на торгу, — удовлетворенно улыбнулся Ягила.
— Молодцы наши вой: отвадили!
— Вой молодцы и воевода их неплох, — похлопал Ягила брата по крепкому плечу. — Научил огнищан на рать ходить — как же не молодец?
— А коршун-то, коршун-то все кружит!
— И на того стрела найдется, дай срок.
— Что срок, ежели душа болит сейчас…
Дома их встретили, будто ждали не день, а целую седьмицу.
— Ну, как там?
— Море волноваться начинает…
Блага за эти месяцы заметно округлилась, отяжелела, отчего при своем невысоком росточке казалась теперь еще ниже. Милица, новичка их, тоже раздобрела и после всего пережитого выглядела спокойной с приятным светлым лицом молодицей. Все бы хорошо, да очень замкнутой была, слова лишнего не проронит. Никто не видел, как она улыбается, а уж о смехе и говорить нечего. Ягила поначалу сторожился показаться ей своей калеченной спиной, но, увидев, что та его ровно не замечает, перестал напрягать себя и облегченно расслабился: вот и ладно.
Однажды он увидел, как, стоя посреди сада, она неотрывно смотрит в сторону гор. Здесь, на приморской полосе земли, укрытой ими от холодных бореев, было еще тепло, а там кое-где уже белел снег.
— Что ты так печально смотришь на наш Тавр? — спросил он ее.
Та вздрогнула и потупилась.
— На нашей земле уже зима. Хочу снега…
— Эта земля тоже наша: Русь велика.
Она не отозвалась. И тогда ему тоже захотелось снега. Для нее, тоскующей по своим близким и своей зиме. Такой одинокой в чужом для нее краю.
— Прохладно. Не застудись. Иди в дом…
Когда она ушла, он вывел коня, оседлал и поскакал в горы. А вернувшись, подал ей свою отяжелевшую шапку, полную снега.
— Это тебе от нашего Тавра. И не печалься так, много зим еще будет на твоем веку, в твоем краю…
И тогда все в первый раз увидели ее улыбку. И слезы. И Ягиле показалось, что только теперь она увидела и его.
В студич [34] , на Коляду, Милица разродилась хорошенькой дочкой. Блага старательно обихаживала ее и ребенка, а когда родила сама, все заботы о ней и доме взяла на себя Милица.
34
Студич —месяц декабрь по современному календарю.
Так и зажили дальше. Добрец не мог нарадоваться на сына и жену, а Ягила радовался, глядя на всех.
В домашних делах и хлопотах минули ледич и лютич, а там и белояра [35] Ярун приманил. А белояр — уже весна. Опять весна! И все пошло по новому кругу-колу — с извечными огнищанскими трудами и заботами, Яруновыми страстями и Перуновыми грозами, гимнами-славами богам и долгими трудными думами с родовичами: время подходит, пора собираться, они — последние.
35
Ледич, лютич, белояр —месяцы январь, февраль и март по современному календарю.