Птолемеи унаследовали «социалистическую» плановую экономику от персидских царей, которые после подавления восстаний полностью подчинили храмы и уничтожили частное землевладение. Персидское нашествие и демографическая катастрофа 342 г. означали начало нового демографического цикла. Этот цикл проходил в условиях полного господства самодержавной монархии, и македонское завоевание не привело к существенным изменениям в социально-экономических отношениях. В контексте нового социального синтеза завоевание означало замену персидских чиновников и военных греческими экономами и клерухами, появление достаточно многочисленного греко-македонского военного сословия и становление новой сословной монархии. В социальной сфере господство завоевателей проявлялось в высокой норме эксплуатации крестьян, поэтому сословный конфликт был основным конфликтом египетского общества тех времен.

В начале III в. источники отмечают характерные признаки периода восстановления: относительно высокий уровень потребления, рост населения, строительство новых поселений, внутриполитическую стабильность. В середине III в. появляются признаки Сжатия: сообщения о голоде, голодные бунты, разорение крестьян, падение уровня реальной заработной платы. Сжатие обострило сословно-этнические конфликты египетского общества и привело к восстанию египтян против греков. В конце III – начале II вв. наблюдаются явственные признаки экосоциального кризиса: восстания и гражданские войны, гибель больших масс населения, разрушение многих городов, высокие цены на хлеб, внешние войны, попытки проведения социальных реформ. Военное превосходство завоевателей не позволило египтянам одержать победу, однако греки были вынуждены пойти на уступки, уменьшить эксплуатацию крестьян и допустить туземцев в правящее сословие. На смену сословной монархии пришла этатистская монархия (трансформация ССВ).

После катастрофы 160-х гг. начался новый демографический цикл. Кризис породил новую «греко-египетскую» монархию Птолемея VII, который пытался установить более справедливые отношения между сословиями. Эволюция социальных отношений шла по линии приватизации поместий клерухов и превращении их в частную собственность; храмовые хозяйства также постепенно приватизировались, но эти процессы не зашли так далеко, как в Сирийском царстве. Период 160-120 гг. до н. э. был периодом восстановления, для этого времени характерны низкие цены на хлеб и относительно высокий уровень реальной заработной платы. После 120 г. появляются признаки Сжатия: падение уровня потребления, внутренние войны и народные восстания. В середине I в. до н. э. мы вновь наблюдаем признаки экосоциального кризиса: трехлетний голод, сопровождаемый эпидемией чумы и восстаниями. После кризиса Египет был завоеван римлянами, которые увеличили налоги и восстановили сословную монархию (трансформация ВСС).

В 30 г. до н. э. Египет был завоеван римскими легионами и стал провинцией Римской империи. Эти события были частью большой волны завоеваний, вызванной созданием легионарной тактики. Господствовавшая до тех пор на поле боя македонская фаланга имела недостаточную маневренность – в случае нарушения строя (например, при движении по неровной местности) противник мог ворваться внутрь боевого построения, и тогда длинные копья фалангистов становились бесполезными. Кроме того, задние ряды фаланги не могли оказать поддержку передним и во многих случаях вообще не участвовали в сражении. Римляне создали новую маневренную тактику сражений, которая позволяла менять части на поле боя, заманивая при этом врага притворным отступлением, ставящим его под удар свежих частей [809] . Легионарная тактика была фундаментальным открытием, породившим волну римских завоеваний; в I в. до н. э. римляне овладели Малой Азией, Сирией и Египтом.

Как обычно, после завоевания начался процесс социального синтеза. В этом синтезе участвовали этатистские традиции Египта и традиции Рима, который в то время представлял собой частнособственническое общество, находящееся в фазе экосоциального кризиса, ведущего к становлению этатистской монархии. Эта римская монархическая тенденция сомкнулась с египетской традицией и привела к тому, что Египет стал особой «императорской» провинцией, в которой императоры выступали в качестве фараонов. В отличие от других римских провинций Египет управлялся непосредственно императорами через посредство префектов – таким образом, в Египте сохранилась традиционная самодержавная монархия. Эта монархия снова стала сословной, но характер эксплуатации изменился: римляне не переселялись в Египет, как греки, а вывозили богатства Египта в Рим. Египет снабжал Рим зерном, поставляя во времена Августа ежегодно 20 млн модиев (6 млн артаб) пшеницы – позже эти поставки увеличились [810] . Поскольку римлян в Египте было мало, то они опирались в своем господстве на греков. Греческое население пользовалось привилегиями; египтяне в отличие от греков платили подушную подать, не могли занимать чиновничьих должностей и не допускались в армию; им запрещалось носить оружие [811] . Традиционная хозяйственная система в целом сохранилась: крестьяне по-прежнему арендовали у государства свои наделы, получали посевное зерно и отдавали в качестве арендной платы от 2 до 5 1/2 артаб с аруры (при 10–12 артабах среднего урожая). Однако римляне принимали меры, чтобы извлекать из Египта больше зерна и увеличили арендную плату с государственных земель. С этой же целью были конфискованы земли храмов, жрецы стали получать жалование от казны, иногда им давались в аренду участки бывшей храмовой земли. Жреческое сословие потеряло прежнее значение до такой степени, что жрецов заставляли отбывать трудовую повинность. Так как римляне не практиковали военные поселения, то земли клерухов стали частными землями, с них брался налог в 1 артабу с аруры, и они могли продаваться – таким образом, в Египте появился значительный частный сектор. Влияние характерных для Рима частнособственнических отношений сказалось также в том, что крестьянская аренда царских земель постепенно становится наследственной. Как и в других провинциях, налоги сдавались на откупа, и к недоимщикам применялись жестокие меры – вплоть до пыток и казней [812] .

Период правления императора Августа (30 г. до н. э. – 14 г. н. э.) был временем восстановления экономики. После долгого перерыва Египет вновь пользовался благами мира. При Августе были проведены обширные ирригационные работы, которые позволили получать хороший урожай при уровне разлива, считавшемся ранее недостаточным. На рубеже нашей эры ткач получал 3 1/2 обола в день, а слуга – 2 1/2 обола; стоимость 1 артабы (36 л) пшеницы составляла около 3 драхм (18 оболов) [813] . На поденную плату в 3 обола, таким образом, можно было купить 6 литров, или 4,2 кг, пшеницы – по египетским меркам, вполне достаточно для пропитания. Однако население быстро росло; в то время как в 14 г. н. э. оно составляло, по оценке Белоха, примерно 5 млн, в 66 г. н. э., по словам Иосифа Флавия, численность египтян, за исключением жителей Александрии, достигла 7,5 млн [814] . Население Александрии составляло около полумиллиона [815] , таким образом, население Египта равнялось приблизительно 8 млн. Таким образом, численность населения превзошла ту максимальную величину, которую Диодор указывает для эллинистического времени.

В середине I в. н. э. появляются признаки наступающего Сжатия. В 46 г. разразился первый после римского завоевания большой голод, цена пшеницы возросла до 7 драхм за артабу Около этого времени впервые упоминается о крестьянах, которые, оказавшись не в силах заплатить налоги, уходили в города [818] . Распространяется подкидывание детей – вероятно, скрытая форма продажи детей в рабство; богачи воспитывали подкидышей в качестве рабов [819] . Разорившиеся крестьяне еще не могли продать наследственно арендуемую ими «царскую землю» (она стала продаваться позднее), поэтому крестьяне сдавали наделы в «аренду» своим кредиторам, богатым землевладельцам, и становились батраками у собственных арендаторов. В деревне развивалось ростовщичество и появились крупные поместья, обрабатываемые батраками [820] . Плата за аренду частных земель была очень высокой – 7 3/4 артабы с аруры, примерно 2/3 урожая [821] . В 79 г. снова отмечается голод, когда цена 1 артабы пшеницы достигала 10 драхм.

В 60-х гг. I в. бегство крестьян («анохоресис») стало заметным явлением, вызвавшим обеспокоенность властей. Крестьяне обычно бежали перед сбором налогов, когда оказывалось, что собранная жатва недостаточна для их уплаты [822] . Префект Тиберий Юлий Александр приказал проверить правильность взимания арендной платы, с тем чтобы она соответствовала реальной ценности участков. Вероятно, эти меры дали определенный эффект – во всяком случае, новые упоминания об «анахоресисе» относятся уже к началу II в.; в это время была введена раскладка налогов, причитавшихся с беглецов, на их односельчан [823] .