Хотя лошаденка Куртена по причине преклонных лет и накопившейся усталости еле-еле передвигала ноги и никак не могла перейти на рысь, все же у нее хватило сил дотащиться вместе со своим седоком до Нанта еще до того, как на городских часах пробило девять вечера.

Мишель должен был сначала заехать на постоялый двор «Рассвет».

Миновав мост Руссо, он пустился на поиски гостиницы.

Прочитав вывеску, украшенную вытянутой звездой, луч которой был намалеван самой что ни на есть яркой желтой охрой, какая только нашлась у маляра, он остановил свою клячу, а точнее клячу метра Куртена, перед деревянным корытом, стоявшим во дворе, чтобы путники могли, не распрягая, поить своих лошадей.

Никто не вышел на крыльцо дома, перед которым находился молодой человек; забывший о своей простой деревенской одежде, привыкший к тому, что в Ла-Ложери слуги обычно тут же торопливо выбегали ему навстречу, он с нетерпением несколько раз ударил по корыту палкой, которая была в его руках.

На шум из глубины двора появился мужчина в одной рубашке и направился к Мишелю. На голове у него была синяя хлопчатобумажная шапочка, надвинутая по самые глаза.

Мишелю показалось знакомым его лицо.

— Черт побери! — заворчал человек в синей шапочке. — Мой юный друг, вы, наверное, слишком важный господин, раз не можете сами отвести лошадь в конюшню? Ну, что же, мы обслужим вас как надо.

— Делайте что хотите, — сказал Мишель, — но прежде ответьте на мой вопрос.

— Спрашивайте, — произнес мужчина, скрестив на груди руки.

— Я бы хотел встретиться с папашей Эсташем, — вполголоса произнес Мишель.

Несмотря на то что Мишель говорил очень тихо, мужчина сделал предостерегающий жест, подозрительно огляделся по сторонам и, хотя рядом не было никого, кроме малышей, державших за спиной ручонки и с наивным любопытством разглядывавших молодого крестьянина, торопливо подхватил поводья и повел лошадь во двор.

— Я вам сказал, что хотел бы встретиться с папашей Эсташем, — повторил Мишель, слезая с лошади, когда мужчина в синей шапочке поравнялся с пристройкой, служившей «Рассвету» конюшней.

— Да я уже слышал, черт возьми! Но ваш папаша Эсташ не прячется у меня в сундуке с овсом. Впрочем, прежде чем вам ответить, где вы его найдете, я должен знать, откуда вы прибыли.

— С юга.

— А куда путь держите?

— В Рони.

— Тогда вам надо зайти в церковь Святого Спасителя. Там вы и найдете того, кого ищете. Отправляйтесь туда и постарайтесь говорить вполголоса на улице, господин де ла Ложери, если хотите достигнуть цели вашего путешествия.

— О, — заметил, удивившись, Мишель, — вы меня знаете?

— Еще бы! — ответил мужчина.

— Тогда отведите лошадь обратно.

— Будет исполнено.

Мишель опустил луидор в ладонь помощника конюха, который, казалось, пришел в восторг от неожиданной удачи и тут же предложил свои услуги; Мишель решительным шагом отправился в город. Когда он подходил к церкви Святого Спасителя, ризничий уже собирался закрывать двери. Урок, только что преподанный ему на постоялом дворе не прошел даром: теперь Мишель решил не спешить и сначала хорошенько оглядеться вокруг, а уж потом задавать свой вопрос.

Пять или шесть нищих, прежде чем сойти с церковной паперти, на которой они весь день просили милостыню, преклонили колени и совершали вечернюю молитву.

По всей вероятности, среди них и надо было искать нужного ему человека.

Папаше Эсташу было поручено окроплять верующих святой водой.

Найти его оказалось нелегкой задачей, ибо, кроме двух или трех женщин, закутанных с головой в ситцевые накидки, которые состояли из разноцветных кусочков, он увидел трех нищих, но никто из них не держал в руках кропила.

И любой из трех старцев мог оказаться тем человеком, кого искал Мишель.

К счастью, у Мишеля был опознавательный знак.

Взяв в руки веточку остролиста, по совету Берты прицепленную к шляпе, он уронил ее перед дверью.

Двое нищих оттолкнули веточку ногой и пошли своей дорогой, не обратив на нее ни малейшего внимания.

Зато третий, невысокий, худой и болезненного вида старец с выступавшим из-под черного шелкового колпака огромным носом, заметив на церковных плитах зеленые листочки, нагнулся и подобрал веточку, с беспокойством оглядываясь по сторонам.

Мишель вышел из-за колонны.

Папаша Эсташ — ибо это был именно он — взглянул на Мишеля.

Не сказав ни слова, он направился к монастырской галерее.

Мишель понял, что недоверчивому папаше Эсташу было мало веточки остролиста и нужно еще сказать пароль. Пройдя за ним шагов двенадцать, он нагнал старика и обратился к нему со словами:

— Я прибыл с юга.

Нищий вздрогнул.

— И куда путь держите?

— В Рони, — ответил Мишель.

Нищий остановился, а затем повернул обратно.