– Толян…

Князь снова не заметно поморщился, но с обидой лезть не спешил.

– Верно молвил, воевода. Достал. – Говорил через силу. Каждое слово, словно сквозь зубы давил.

Понять не трудно. Перед чужими людьми раздеваться до гола кому приятно?

–Ты прошел не малый путь в поисках своих друзей. И видел, что земля наша пуста стоит. Селения или выжжены, или брошены. Поля зарастают.

Замолчал, сведя брови к переносице, и потянулся к чарке. Слова давались с трудом.

Стас, как всем показалось, равнодушно пожал плечами, выпуская дым через уголок рта.

– Обычное дело. Брат на брата. Князь на князя. Сосед на соседа. Зависть и жадность человеческие не вчера родились. И не завтра умрут. И у нас так было, пока не выжег каленым железом эту заразу.

– Да, между князьями дело обычное. Затеять прю из-за деревеньки, мужиков свести, рубеж хоть на версту передвинуть. Кто этим не грешил? Здесь другое…

– При ясном небе полыхнут молнии, и нет веси. А то и вовсе пропадет. Не изб, не людей, не скотины… Чистая земля и ничего более. Рядом с порубежьем замок тамошнего князя Риголды растаял в одночасье на глазах.

Толян и Войтик переглянулись. У эльфа глаза загорелись холодным светом. А гном, забыв о набитой трубке, замер с зажатым огнивом в руке.

– Когда это произошло?

Чуть больше года тому…

– Не хило! – Помотал головой Толян.
– А мы, похоже, знаем этот замок. Догнал, Войтик, о чем базар?

– Не дурак, я другого не пойму.

– Войтик, помолчи. Дай послушать. – Остановил его Стас.

– По всем землям, и у соседей тоже, тамошних князей, чистый разбой. Малые дружины уже не таясь воруют. А бронь на них такая, что и меч не берет. А на людей чистое безумие находит. А вот и вовсе диво. На порубежье их не видели, откуда приходят – неведомо, И куда уходят – загадка. А народу, баб свели столько, сколько за век в усобицах не сгинуло.

Князь умолк и жадно припал к чарке, заливая бороду вином.

– А там, где пройдут те люди, - Вступил в беседу Векша, – лес пропадает. И земля, словно бы, гниет. А еще люди сказывали, что мертвые из земли встают.… Сам не видел. Но людям не верить….

– А вдоль дороги мертвые с косами стоят. – Выпучил глаза Толян, перейдя на таинственный шепот. – И тишина.

Пока ничего нового, за исключением масштаба.

– Но и это не все судари. С восхода все чаще и чаще набегает и вовсе дикий народ. В звериных шкурах, на головах звериные же хари лютые. И урону от тех набегов без счету.

Снова вмешался воевода Векша.

– И на полночь не лучше. Морской народ одолевает.

– Будто кто-то невзначай мутовкой замутил. – Севшим голосом прохрипел сосед Векши. – А князья наши слабы. Дружины и вовсе не велики. Города только – только ставить начали.

– На памяти еще, когда дружины и вовсе за городом держали. Воинских князей мирные князья – старшины боялись больше, чем злого ворога. Так и ваш род подчистую сгинул, гордый и не покорный норов свой теша.

Умолкли под хмурым взглядом князя. Молчали и его бойцы, отупев от свалившейся на них информации. Молчит, даже, эльф, не сводя с него ждущего взгляда.

– Истину молвят, мои воеводы, Славгород и трех десятков лет не простоял, а уж который раз горит. Посад затынить так и не хватило силенок. – Радогор стыдливо увел глаза в сторону.
– Сын Соколец ныне ставит новый град. Имя ему Соколень будет. А еще и детинца не подняли. Не дают старейшины трудников.

– Погоди, погоди, князь. А как же Сулич? Заречье?

– Ты что, сударь вождь, с возу упал? – Воззрился на него Радогор. – Сулейка, весь богом забытая, а Заречье голым голо. От деревеньки до деревеньки скакать, не доскакать.

– А боричи, горяне?

– Те и вовсе живут, как от пращуров повелось. В леса к боричам не пеше пройти, не конно проехать. Отгородились от мира засеками. Выйдут раз в году на торжища с мехами, с медом да воском, наменяют что надо и снова за засеки до нового торжища.

– Люди тайно ходят. Вынюхивают, да выглядывают…

За столом надолго воцарилась тишина.

– И почему за всем этим вы разглядели черного колдуна?

– Так волхвы наши сказали… - Безлико ответил Векша.

За столом снова установилась тишина. Растерянно молчали даже его друзья.

Первым опомнился Толян.

Перегнулся через стол и тихо спросил.

– Командир, что за туфту они запрягают? Мозги парят по черному. По полной…

– И про Сулич мне не понравилось. – Прогудел Войтик, мимо которого, как видно, пролетело все. И только Сулич успел зацепиться краем. – И Соколень.… Наш побратим Зорень обидится, когда узнает.

И только гном был спокоен. Убедившись в тщетности попыток разобраться во всем, он здраво решил, что его любимых гор это не касается, и смело набросился на копченую рыбину в руку длиной и успел ее основательно очистить.