Стихотворения и поэмы
вернуться

Сосюра Владимир Николаевич
Шрифт:

256. «Кто, пушек не страшась, поднялся для атаки…»

Кто, пушек не страшась, поднялся для атаки, услышав наконец восстания набат, кто видел на снегу багряной крови маки,— тот мне навеки брат. Ведь за Отчизну он, всегда с ее сынами, любовью вдохновлен, прошел огонь войны, поднявши высоко пурпуровое знамя, как верный сын страны. Кто с молотом в руках, и в шахте, под землею, бессмертье Родины упрочил, как солдат, и в поле, и в саду, цветущею весною, — тот мне навеки брат. Ведь он построил мир грядущего прекрасный поднявшихся до звезд великих городов; в нем к Родине любовь жива, и не угаснет бессмертная любовь. Кто стонет в кандалах, берет свободу с боя и кто встает с колен под залпов лютый град, кто смело восстает на самовластье злое, тот мне навеки брат. Ведь он идет путем, которым мы стремились, чтоб в тот простор войти, куда и мы идем, чтоб грозно в небесах пожары не клубились и не терзали мир ни горем, ни огнем… К вам, братья, голос мой! Кто ж угнетать стремится, кто хочет видеть мир закованным, в цепях, кто на крови людской спешит обогатиться, тот нам навеки враг. Ведь он несет нам тьму, не любит он народа и ненавидит нас всем естеством гнилым, и на высоты нам, где счастье и свобода, не по дороге с ним. Товарищи мои! Пора объединиться, чтоб призрак злой войны исчез с полей труда. И нас не разлучат ни море, ни границы, мы — братья навсегда! 1955

257. «Слышу крик журавлей вечерами вдали…»

Слышу крик журавлей вечерами вдали, там, где в мареве синем долины… С теплым шелестом трав, с плеском рек журавли прилетят на мою Украину. А она, их встречая, любви не тая, озарится огнем, улыбнется, расцветет, словно роза… И песня моя с соловьиною трелью сольется. Снег летит, снег летит, в белой замети сад, и ничем не развеять кручину. Он молчит, ожидая, когда прилетят журавли на мою Украину. 1955

258. «В саду зима, нагие мерзнут сучья…»

В саду зима, нагие мерзнут сучья, и даль меж ними — как моя печаль. Где летний мир, зеленый и пахучий? Морозна даль. Где пляж шумел под крики пароходов — простерся сон, безмолвие, покой, как рыцарь в ожидании похода, оделся Днепр в свой панцирь ледяной. И мы с тобою здесь не раз стояли, где даль лучистым ливнем истекла, и глаз твоих в ней синева сияла в предчувствии весеннего тепла. Прошли года, и снова мы с тобою, далеких дней сдружила нас печаль… Глядит сквозь ветви, в тишине, в покое, снегами даль. 1955

259. «Я горжусь тобой гордостью сына…»

Я горжусь тобой гордостью сына… И тебя захлестнула весна, Украина, моя Украина, край рабочий, моя сторона! Даль разносит железные звоны, о труде песни славы летят, где Донбасса встают терриконы, рудники Криворожья гудят. Пламенея, как флаг, неустанно солнце льется на нивы твои. От Донца до Карпат и до Сана всюду свищут твои соловьи. И идут по путям, где когда-то за свободу гремели бои, пареньки молодые, девчата — ясноглазые дети твои. Заалеет огнем георгина,— для тебя распустилась она, Украина, моя Украина, край колхозный, моя сторона! 1955

260. «Нет, не забыть тебя вовек…»

Нет, не забыть тебя вовек. То сон, обман, я знаю. Всегда со мной, и в дождь, и в снег, лишь ты была, родная. И в тихий день, и в ветровой, и в тягостные ночи светил мне только образ твой, твои сияли очи. Разлуку дней проклятых тех и тех дорог не сыщешь. И снова голос твой и смех звучат в моем жилище. Как будто ветер злой отвыл. Вновь жизнь мне подарила тебя, что разум мой забыл, а сердце не забыло. 1955

261. «Твой день, край родной…»

Твой день, край родной мой, в вишневый одет цвет! Мой к небу в упор взор: там флаги взвились ввысь. Провода стремят вдаль сталь, чтоб не знали тьмы мы. Где хлебам расцвесть — песнь. День в вишневый одет цвет. Стреми же вперед лёт ты, край дорогой мой! 1955

262. «Продают фиалки, синие, как очи…»

Продают фиалки, синие, как очи, что люблю навеки, как сиянье дней. А вокруг нас Киев радостно грохочет, Киев, полный красок, песен и лучей… Продают фиалки. Я иду с тобою меж людей счастливых, радостных, как мы. Ты еще со мною не была такою, как весна в цветенье после дней зимы. Так твои ни разу не сияли взоры, не пылал на коже алый цвет зари… Так шуми под солнцем, золотой мой город, вставший, словно в сказке, из руин, золы! Но в очах любимых что за тень мелькнула? Вспоминать не надо! Всё прошло, как ночь… Тяжкое — в тумане сникло, потонуло… Ты со мной. И думы сумрачные прочь! Тени от каштанов, света переливы… Голубым барвинком устлан путь для нас. Ленинской идет народ такой счастливый, радостью сияет свет лучистых глаз. 1955

263. «Днепровский шум… Я вновь на Днепрэльстане…»

Днепровский шум… Я вновь на Днепрэльстане, воскресшем из руин военных лет. Гул проводов, и, словно на экране встают заводы… Им и счета нет!.. Летит необоримо ток могучий в поля и в город гулкою струной… Завод, завод, клубятся дыма тучи… О край родной, о юность, ты — со мной! В полях звучит индустрий новых голос, индустрий счастья. Солнцем новых дней нам светит труд. Шумит колхозный колос, необозрим простор родных полей. Как радуга, в просторы небосвода пролег наш путь, сверкающий в веках… Могучий ток — энергия народа, поет, куда ни взглянешь, в проводах. Волна цветам лепечет жизни песни, вокруг всё наше и мое кругом! От красоты, которой нет чудесней, поэта сердце вспыхнуло огнем. 1955