армию, потом ты родился… Пришлось техникумом удовольствоваться.

Заочным…

Энциклопедия, о которой говорил отец, была «Книгой будущих командиров».

Новое желание отца было, по-видимому, окончательным, поскольку

разговоров о других профессиях он больше не заводил. С тех пор сын стал

чувствовать себя виноватым перед отцом – за то, что своим рождением

помешал ему выучиться на офицера. Поставленная на виду книга взывала к

прочтению, а ее золотисто-красный корешок несколько лет укоризненно

взирал на подростка, прежде чем он решился раскрыть ее. А когда раскрыл –

проглотил за два дня, читая запоем, наплевав на домашние задания и

нахватав «двойки» по трем предметам.

За полгода перед этим он отыскал в отцовском шкафу, как мы говорили,

арабские сказки, однако новое увлечение на несколько дней отвлекло его от

прежнего. Но вот, дочитав «Книгу будущих командиров», он вдруг снова

ощутил потребность пережить незабываемые ощущения и выдвинул ящик

своего письменного стола, в глубине которого укромно схоронился один

томик чудодейственных сказок. Он раскрыл его и с удивлением отметил, что

ежедневно, в течение года листаемая книга на этот раз совсем не вдохновляет

его. Он тогда еще не сознавал, что книги могут надоедать и досаждать, как

старые, заигранные пластинки, однако вывод сделал верный. Открыл шкаф,

вынул книги ближнего ряда, освобождая путь к восьмитомнику сказок,

просунул ладонь в открывшуюся лазейку – и обмер от неожиданности.

Вместо книги его рука наткнулась на что-то твердое и гладкое. Ощупав

препятствие, но, так и не определив, что это за предмет, он вытащил одну за

другой соседние книги и только тогда увидел то, что стояло на месте

извлеченного тома. Это была плоская бутылка темно-красного стекла, с

золотисто-багряной этикеткой. Он осторожно вытащил бутылку и,

24

повернувшись к окну, прочитал: «Коньяк армянский». А ниже – что-то еще

непонятными буквами, похожими на крючки. Под буквами симпатичной

подковкой выгнулись крохотные желтые звездочки. Их было пять, и Добряков

в первый момент подумал, что это, видимо, какой-нибудь генерал-

фельдмаршал среди коньяков – впору, например, графу Салтыкову,

победителю пруссаков из прочитанной командирской книги.

В следующий момент он испугался. Значит, отец в курсе, что он читает

арабские сказки! Ведь не мог же он не заметить отсутствие восьмого тома.

Иначе и бутылка бы там не уместилась. Очень мило! Добряков в

изнеможении опустился на стул возле шкафа. Силы совершенно оставили

его, бутылка выскользнула из рук и с глухим стуком упала на ковер. Он

вздрогнул, вскочил и осмотрелся, хотя знал, что дома никого нет. И тем не

менее сердце его колотилось, как заведенное, стук отдавался где-то пониже

ягодиц. Он попробовал собраться, поднял бутылку и водворил ее на место.

Как же быть с томиком сказок? Оставить его в ящике стола? Нельзя ведь

поставить его к остальным семи – как тогда быть с бутылкой? Наконец он

догадался заменить зачитанный том другим, нечитанным. По толщине все

восемь книг сказок были приблизительно одинаковы, да и вряд ли отец

запомнил номер отсутствующего тома. Но даже если и запомнил, что с того?

Видел же, что одного тома недостает, следовательно, знает, что сын тайком

почитывает сказки. Определенно знает. Но ничего не сказал. Мудрый отец, справедливо полагает, что сын повзрослел и может читать что угодно.

Мудрый отец, хороший, добрый отец! Твой сын тоже никому не скажет о

твоем секрете, ведь ты так деликатно обошелся с его тайной!

Добряков заменил тома, расставил по местам книги ближнего ряда, закрыл

дверцу. Полистал вынутый том и понял, что сладостное предвкушение

покинуло его.

25

«Нет, сегодня не хочется», - решил он и положил книгу в ящик, уже не пряча

ее у задней стенки.

Другое ощущение отвлекло его. Он вдруг вспомнил, что некоторые его

одноклассники в свои четырнадцать лет уже попробовали спиртное и