— Какое мне дело? — ответил он полушепотом, словно загипнотизированный уставившись на клочок бумаги. Потом поймал мой взгляд и тяжело вздохнул. Выдвинул нижний ящик стола, извлек оттуда целую коллекцию орудий убийства. — Что тебе больше нравится?

Два игломета, парочка статических пистолетов, мощный парализатор и даже здоровенное автоматическое чудовище, стреляющее пулями! Я выбрал маленький игломет «смит-и-вессон» и парализатор «Дженерал электрик». Оккинг выбросил на стол коробку боеприпасов: двенадцать игл в обойме, сто обойм в коробке. Я быстро убрал все это в сумку. — Спасибо.

— Счастлив? Теперь ты чувствуешь себя неуязвимым, Одран?

— А ты, Оккинг?

С его лица сползла усмешка.

— Как же, черта с два, — сказал он и небрежно махнул рукой, с присущей легавым тактичностью намекая, чтобы я убирался вон. Я подчинился, испытывая не больше благодарности, чем обычно.

Когда я выбрался наружу, небо на востоке уже начало темнеть. С вершин минаретов, из установленных динамиков, раздались певучие призывы муэдзинов: их записанные на пленку голоса разносились по городу. Сегодня выдался тяжелый день, мне нужно выпить. Но прежде чем расслабиться за стаканом в каком-нибудь баре, необходимо еще кое-что сделать. Я вошел в отель, поднялся в свой номер, скинул одежду и встал под душ. Четверть часа горячие струи массировали мое тело, а я ворочался под их яростным напором, словно ягненок на вертеле. Два-три раза вымыл волосы и физиономию. Как ни жаль, но придется побриться: печальная необходимость. Теперь я умнее и осторожнее, чем раньше, но записка Хана доказывает, что и того, и другого мне еще явно недостает.

Сначала я коротко остриг рыжеватую шевелюру. Настал черед бороды и усов. В последний раз я созерцал свою верхнюю губу лет в четырнадцать-пятнадцать, и, быстро орудуя лезвием, ощутил на мгновение щемящую боль утраты. Правда, вскоре мне стало интересно, как я выгляжу без этого украшения мужчины. Спустя пятнадцать минут я полностью ликвидировал растительность, тщательно выскабливая по несколько раз каждый участок, пока лицо и шея не начали гореть, а кровь — сочиться из порезов, выделявшихся яркими пятнами на фоне бледной кожи.

Когда я понял, кого сейчас напоминаю, желание рассматривать себя в зеркало сразу пропало. Я умылся, вытерся. Эх, вот бы послать подальше Фридландер-Бея и остальную шайку респектабельных бандитов нашего квартала! Естественно, после такого подвига придется быстро сматываться в родной Алжир и провести остаток жизни на пастбище, созерцая, как одно поколение овец сменяет другое…

Я старательно причесался, потом отправился в спальню, где распаковал одежду из дорогого магазина. Не спеша, тщательно оделся, прокручивая в мозгу возможные варианты действий. Одно я знал точно: что бы ни случилось, я больше никогда не воспользуюсь модулями.

Если потребуется, нацеплю любую училку — они просто обогащают меня, не навязывая искусственно созданную личность вместо моей собственной. Вообще, великие детективы, живые логические машины, копии реальных людей или персонажей какой-нибудь книги, не в силах помочь мне: им не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией, они не жили в таком специфическом месте, как Будайин. Тут меня выручат только собственный опыт, привычки, сноровка — одним словом, мои серые клеточки.

Решив вопрос раз и навсегда, я почувствовал немалое облегчение. Наконец-то удалось придумать компромиссный вариант, который я тщетно пытался найти с того самого дня, когда Папа доходчиво объяснил, почему мне захочется вставить розетки в мозг. Я улыбнулся. Что ж, одной проблемой меньше. Пусть она и не главная, но мне стало легче…

Не могу сказать, сколько времени прошло, прежде чем я сумел повязать галстук. Конечно, существовали модели, которые требовалось только застегнуть, но в чопорном магазине, где я приобрел одежду, подобное считали плебейством.

Я засунул рубашку в брюки, застегнул каждую пуговицу, надел туфли, набросил на плечи пиджак. Потом рискнул взглянуть в зеркало, отмыл засохшие пятнышки крови с шеи и щек. Что ж, получилось совсем неплохо: современный городской тип, ловкий, стремительный человек действия с небольшим капиталом в бумажнике. Естественно, в действительности ваш друг остался самим собой. Я просто хочу сказать, что костюм сидел отлично. Но, в принципе, другого и не требуется, большинство, так или иначе, обращает внимание именно на прикид.

Важнее другое: я впервые поверил, что кошмарное дело, за которое взялся, близко к реальному завершению. Основная часть пути пройдена, и только парочка неясных, пока еще скрытых во мраке фигур мешает увидеть свет в конце тоннеля.

Я прицепил телефон к поясу, пиджак полностью скрыл его. Подумав немного, захватил маленький игломет. Он тоже почти не заметен; вообще, по мне, лучше оружие в кармане, чем дырка в башке. Мой зловредный рассудок сразу подсказал другой популярный вариант: « оружие в кармане — дырка в башке», но я сегодня так устал от его советов, что просто не обратил внимания. Спущусь в бар и посижу немного, только и всего…

В любом случае, Хан знает, как я выгляжу, а для меня его облик пока остается загадкой. Одно, пожалуй, ясно: теперь он не похож на Джеймса Бонда. Я вспомнил слова Хассана: «Я никому не доверяю».

У меня есть план действий, но вот осуществим ли он? Найдется хоть один человек, который сразу вызовет подозрения в злом умысле? Скольким я доверял безоглядно, ни разу не усомнившись в их верности, — а ведь, реши вдруг любой из них от меня избавиться — и мне конец! Ясмин, например, либо Полу-хадж, которого я даже пригласил к себе. Чтобы перевоплотиться в убийцу, ему лишь требовалось нацепить какую-нибудь «злодейскую» программу. А мой любимый таксист, безумный американец Билл? Или даже Чири, счастливая обладательница крупнейшей в Будайине коллекции модиков? Ладно, если продолжу в том же духе, рискую свихнуться.