Я вылез из такси и медленно подошел к массивной двери, запомнившейся мне после первого посещения роскошного особняка. Долго стучал и звонил; никто не ответил. Тогда я обошел здание, надеясь найти старого слугу араба. В саду зеленела сочная трава, цвели экзотические растения. Спрятавшись в густой листве деревьев, пели птицы. Довольно необычный звуковой фон для города, потому что никакого шума, выдававшего присутствие здесь людей, я не услышал. Может, Сейполт ушел на пляж? Отправился за покупками? Или решил захватить с собой голубоглазого блондинчика и провести вечер в злачных местах, наслаждаясь обедом и танцами под звездным лунным небом?

Справа, за углом дома, между двумя высокими пальмами, в выбеленной стене я заметил небольшую дверь. Не думаю, что ей пользовался Сейполт, скорее, она предназначалась для тех, кто доставлял продукты и увозил мусор. По эту сторону дома, в отличие от роскошных тропических джунглей перед фасадом, росли алоэ, юкки и цветущие кактусы. Я взялся за дверную ручку, и она легко повернулась. Наверное, кто-то только что отправился в город за газетой. Я вошел и оказался у ступеней, ведущих вниз, в неприветливую темноту. Пролет лестницы рядом — путь наверх. Я выбрал второе, миновал кладовую, прекрасно оборудованную кухню и оказался в изысканно обставленной обеденной комнате. Никого не увидел, не услышал ни звука. Немного пошумел, чтобы Сейполт или Рейнхарт узнали о моем присутствии: пусть не думают, что я шпион или, скажем, подтверждаю слова старого немца об арабских воришках.

Из столовой я прошел в гостиную и в коридор. Передо мной стояли шкафы с бездарно подобранной коллекцией. Теперь я уже мог ориентироваться. Так, посмотрим. Кабинет Сейполта должен быть…

…здесь! Закрыто; я громко постучал. Тишина. Толкнув дверь, я шагнул внутрь. Полумрак, шторы плотно закрывают окна. Воздух затхлый, как будто кондиционер отключили и помещение давно не проветривали. Интересно, что случится, если я наберусь наглости и пороюсь немного в кипе документов, оставленных хозяином? Я торопливо перелистал несколько отчетов, лежавших на самом верху.

Сейполта я обнаружил между эркером и двумя стеллажами для деловых бумаг.

Его скрывал письменный стол. Костюм немца стал почти черным от крови.

Сначала я принял его за серый плед, упавший на бежевый ковер. Потом заметил светло-голубую рубашку и одну руку. Шагнул поближе, ожидая самого худшего, и, конечно, не ошибся…

Его располосовали от горла до паха, темные внутренности вывалились на ковер. В окоченевшую руку втиснут какой-то из его собственных жизненно важных органов.

Это сделал Ксаргис Мохадхил Хан, он же Джеймс Бонд, который до недавнего времени работал на Сейполта. Убрал еще одного свидетеля.

Рейнхарта я нашел в его комнате наверху; он выглядел не лучше своего босса.

Старик-араб умер за домом, когда пропалывал прелестные цветы, выращенные им вопреки природе и климату. Всех убили быстро, затем расчленили. Хан крался от одной жертвы к другой, тихо и молниеносно отбирая жизнь. Он скользил бесшумно, как призрак. Прежде чем вернуться в опустевший особняк, я вставил несколько программ, которые подавили страх, боль, гнев, голод и жажду; языковая училка уже была подключена, но, похоже, она не пригодится мне сегодня.

Я направился к кабинету Сейполта, собираясь хорошенько обыскать стол. Но на пороге меня окликнули:

— Люц?

Я повернулся. Билл не соврал: покойный действительно любил длинноногих блондинок.

— Lutz? — повторила она. — Bist du noch bereit?

— Ich heisse Marid Audran, Fraulein. Wissen Sie wo Lutz ist? [28]

Моя училка работала на полную мощность: казалось, я не просто переводил с арабского на немецкий, но говорил на языке, который знал с самого детства.

— Разве его здесь нет? — спросила она.

— Нет, и Рейнхарта я тоже никак не могу найти.

— Очевидно, уже уехали в город. За ланчем мы решили, что неплохо бы прогуляться.

— Готов поспорить, они отправились ко мне. Мы договорились пообедать вместе, и я вообразил, что должен встретиться с ними здесь. Нанял машину. Господи, какая глупость! Сейчас позвоню в отель и оставлю Люцу записку, а затем вызову другое такси. Поедете со мной?

Она задумчиво покусала ноготь.

— Даже не знаю… — ответила она очень нерешительным тоном.

— Вы уже осмотрели здешние достопримечательности?

Она нахмурилась:

— Я не видела ничего, кроме этого дома, ни разу не вылезала отсюда с тех пор, как тут оказалась. Тихо, вокруг ни души… — сказала она жалобно.

Я кивнул:

— О, мой приятель чересчур серьезно относится к работе. Уверяет, что ему нравиться развлекаться и наслаждаться жизнью, а в действительности сохнет за делом сам и заставляет маяться окружающих. Не хочу осуждать его — в конце концов, он один из моих старейших партнеров по бизнесу и лучший друг, — но думаю, такое времяпровождение вредно для здоровья.