Шрифт:
– Тебе он нравится?
– спросила я очевидную вещь.
– Хуже, Ариадна. Гораздо хуже. Я его люблю, - ответила дриада просто.
– Почему ты ему не скажешь?
– спросила я осторожно.
– Ох, Ари, - засмеялась дриада.
– Ты так молода. Он же не видит во мне женщину, он видит во мне кикимору.
Я понимала ее. Если бы меня Лир тоже любил из-за внешности, то....
– Кроме того, у проклятия почившей ведьмы, есть условие. Я могу снять заклятие, если полюблю сама, и меня полюбят в ответ. Такую полюбят, какая я есть. То есть Аран должен полюбить меня в виде кикиморы, согласись здесь один шанс на миллион, - сказала Даринель грустно.
– Но у меня хотя бы есть возможность быть с ним рядом, помогать и надеяться на невозможное чудо.
Ох, как же мне сейчас хотелось вернуться к Лиру и Арану и рассказать все им. У меня аж все зазудело внутри. А заодно узнала бы, что Аран чувствует или нет. Может он и неравнодушен к кикиморе, то есть к дриаде, только отрицает свои чувства, боится в это поверить, кто знает.
– Ариадна, если тот, кого я люблю, узнает о проклятии, то я навсегда останусь такой, - сказала грустно дриада, словно читая мои мысли.
– Это одно из условий ведьмы.
– А Лиру я тоже не могу рассказать?
– Никому из мужчин, - добавила Даринель.
– Ты ему нравишься, Даринель. Очень нравишься, - сказала я, вспоминая задумчивые взгляды эльфа, который тот втихаря бросал на кикимору украдкой.
– Не отчаивайся, слышишь?
– сказала я, обнимая дриаду за плечи.
Если бы моего желания было достаточно, чтобы снять это древнее проклятие умершей ведьмы, я бы все сделала.
Дриада мои мысли, видимо, снова угадала, улыбнулась мне.
– Ариадна, ты даже не представляешь, как хорошо, что ты уничтожила серую тень. Она принесла в наш мир столько зла.
– Да это случайно, в общем-то, вышло, - смутилась я.
Даринель рассмеялась легко и весело.
– Нам пора идти, Ариадна. Наш маг и эльф проснулись и пытаются снять с дерева, сотворенные тобой вчера мухоморы, и понять, почему снеговик не растаял.
Я рассеянно кивнула.
– Сохрани мою тайну, пожалуйста. Ее никто, кроме тебя не знает, я знаешь ли, разучилась доверять людям, - сказала Даринель.
– Обещаю, Даринель. И знаешь, я верю в то, что все у тебя получится. Аран очень хороший эльф, у него чистое сердце и светлая душа, иначе бы я никогда не сняла бы с него заклятие, которое превратило его в лебедя, - сказала я твердо.
Мы зашагали вдоль озера, возвращаясь к костру, где леший и водяной готовили завтрак, а взлохмаченные Лир и Аран бегали по поляне, пытаясь исправить то, что мы натворили за наш бурный вечер. Ох, чует мое сердце, отца Арана ждет еще один подарок, и он будет не последним. С моей-то везучестью.
Глава двадцать первая
Мои догадки оказались верны. Снеговик и деревья с мухоморами отправились к отцу Арана, потому что наложенную мной магию не удалось снять даже мне самой, не говоря уже о Лире, Аране и нечисти вместе взятой.
Разговор с дриадой не выходил у меня из головы. Она ведь любит. Очень любит Арана. Безответно. Тихо. Смиряясь с тем, что не может сказать ему правды. Как же это все обидно для нее. Она ведь тоже гордая. Я просто уверена в этом. Интересно, а кто тот, что предал ее? Кем он стал?
Не могу терпеть такую несправедливость, если тот, кто причинил Даринель столько зла, жив, то я, пожалуй, воспользуюсь тем, что я - русалка, и накажу его. Он лишится того, что для него будет самым главным в жизни, и никогда не получит этого назад, если только не раскается. А я думаю, что злодеи вряд ли могут раскаяться. Не умеют? Не хотят просто. К тьме прийти проще, чем к свету, и служить ей проще. Гораздо проще.
Приняв такое решение, и решив никому о нем не говорить, я частично успокоилась.
– Лир, - обратилась я к магу, который собирал нашу сумку, запихивая туда котелок.
– Я помню странный сон, пустота и чернота и вы с Араном зовете меня, - начала я, но закончить не успела.
Аран и Лир переглянулись и медленно повернулись ко мне. Аран посмотрел на Лира, приподнимая брови, словно спрашивая разрешения что-то мне рассказать. Лир покачал головой.
– Только не говорите мне, что это был сон, - зло прошипела я, прикидывая, стоит ли запустить в них чем-нибудь.
– Ты умирала, Ари. В который раз. А мы тебя возвращали. Нам богиня судьбы помогла, - сказал маг.
И больше никто из них не проронил ни слова. Сколько я не упрашивала, ни ныла, ни наставила, ни злилась, в ответ мне была тишина. Я так разбушевалась, что вызвала случайно ливень, превратилась в русалку, лишившись в очередной раз своей одежды, и наотрез отказалась с ними разговаривать и потом идти дальше.
Лиру, как оказалось, мои возмущения безразличны. Он просто подхватил меня на руки, будто я ничего не весила, и потащила вперед через лес. Я сопротивлялась, вопила, цепляясь за кусты, с которых тут же осыпались все листья, пыталась применить магию, но в итоге, когда Лир поцеловал меня в губы, останавливаясь возле старого дуба, я сдалась и смирилась.