— Руперт заметил? Видимо, я недооценивал его умственные способности. Надеюсь, я смогу удовлетворить ваше любопытство, Мериваль. Пройдемте в библиотеку.

Вражда была начисто забыта. Энтони направился следом за Эйвоном, но тут подскочил жилистый мистер Манверс.

— Но как же моя лошадь?! — простонал он. — Моя любимая кобыла?!

Эйвон надменно оглянулся.

— Милейший, я устал от разговоров о вашей лошади. Она сыграла свою роль и будет возвращена вам. — Его милость вышел с Меривалем из гостиной и плотно закрыл за собой Дверь. — Одну минуточку, Энтони. Джонсон!

Дворецкий шагнул навстречу герцогу.

— Передай на конюшню, чтобы немедленно запрягли Грома и Ненастье, собери небольшой саквояж, и пусть кто-нибудь из служанок упакует вещи для госпожи Леони. На всё полчаса, Джонсон.

— Слушаюсь, ваша милость, — поклонился старик.

— Сюда, Мериваль.

— Ей-богу, вы самый невозмутимый дьявол на свете! — восхитился Энтони.

Его милость прошел к конторке, достал из ящика пару отделанных золотом пистолетов.

— Вкратце суть дела такова: Леони — дочь Сен-Вира.

— Никогда не знал, что у него есть дочь.

— Никто не знал. Наверное, вы полагали, что у графа сын?

— Естественно! Я видел мальчика много раз.

— Он такой же сын Сен-Вира, как и вы. — Эйвон взвел курок одного из пистолетов. — Его зовут Боннар.

— Боже правый, Аластер, неужто вы хотите сказать, что у Сен-Вира хватило наглости подменить детей? Из-за Армана?

— Рад видеть, что вы прекрасно разобрались в ситуации, — усмехнулся Эйвон. — Энтони, прошу вас не распространяться об этом. Время еще не пришло.

— Разумеется, но каков подлец! Сен-Вир догадывается, что вам известен его секрет?

— Наверное, мне стоит рассказать вам все с самого начала, — вздохнул герцог.

Через несколько минут они покинули библиотеку. Мериваль выглядел ошеломленным; казалось, он потерял дар речи. Дженнифер встретила мужчин в холле.

— Вы уезжаете, сэр? Вы вернете малышку?

— Точно сказать не могу, — Эйвон помедлил, — но со мной она будет в безопасности, миледи.

Дженнифер опустила глаза.

— Да, сэр, мне тоже так кажется.

Его милость криво улыбнулся.

— Вы меня поражаете, миледи.

Леди Мериваль неуверенно протянула руку.

— Леони так много рассказывала о вас. Я не могла не поверить в вашу… доброту. — Дженнифер помолчала. — Сэр, все, что было между нами, теперь в прошлом. Забудем об этом.

Его милость склонился над ее рукой.

— Дженни, если бы я сказал, что забыл вас, вы бы обиделись?

— Нет, — ответила миледи, и голос ее дрогнул от сдерживаемого смеха. — Я бы обрадовалась.

— Дорогая моя Дженни, я сделаю все, чтобы доставить вам удовольствие.

— Думаю, кое-кто отныне занимает в вашем сердце куда больше места, чем некогда занимала я.

— Ошибаетесь, милая Дженни. У меня нет сердца.

Наступившее молчание нарушил лакей.

— Ваша милость, карета подана.

— Как вы пересечете Ла-Манш? — встревоженно спросил Мериваль.

— На "Серебряной королеве". Она стоит на рейде в Саутгемптонской бухте. Если только Руперт не воспользовался яхтой. Если так, договорюсь с кем-нибудь.

Тут опять подал голос назойливый мистер Манверс.

— Сэр, я ни за что не останусь с этой дамой! Никогда не думал, что можно столько рыдать! Вам, может, и надоели разговоры о моей лошади, но я хотел бы немедленно получить возмещение!

Эйвон, успевший накинуть плащ, взял шляпу.

— Милорд Мериваль с радостью поможет вам, — обронил он с неким подобием улыбки.

Его милость низко поклонился присутствующим и растворился в темноте.

Леони со стоном очнулась. В голове шумело, к горлу подкатывала дурнота. Несколько минут девушка лежала с закрытыми глазами, пытаясь прийти в себя, потом с усилием встала. Прижав руку ко лбу, она недоуменно осмотрелась. Нетвердой походкой Леони подошла к окну.

— Tiens! — прошептала девушка, выглянув наружу. — Где я? Море… — Она растерянно смотрела на серые волны. — Этот неприятный человек дал мне какое-то жуткое снадобье. Наверное, я заснула. Где же проклятый граф? Думаю, я неплохо его укусила. И лягнула! — Леони невесело хихикнула. — А затем мы приехали на постоялый двор… Черт, где же… Этот негодяй принес мне кофе. — Она снова хихикнула, на этот раз повеселей. — А я выплеснула кофе ему в лицо. Фи! Он называет это кофе?! Какая-то отвратительная бурда! Но что же было дальше? Peste, больше я ничего не помню! — Она взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, и нахмурилась. — Mon Dieu, что же это такое? — Леони приблизилась к часам. — Sotte! [54] — обратилась она к мирно тикающему механизму. — Какой полдень? В полдень он заставил меня выпить свое снадобье. Tu ne marches pas [55] .