— Они что, в подземельях прячутся?

— Сами не прячутся, а вот своих людей прячут везде.

— О каких документах говорил Журавлёв?

— Он их передал мне, вот, возьмите.

Предводитель передал Аверьянову чёрную папку.

— Что здесь?

— Как уверял меня Журавлёв, там документы, подтверждающие связь господина Александера с фалангой, и то, что опекуны младшего Волынского являются их сотрудниками.

— Интересно.

— Это ещё не всё.

— Рассказывайте.

— Журавлёв требует, чтобы я связался с двором местоблюстителя и потребовал от них отказаться от наследства господина Александера.

— Очень интересно.

— Конечно, это он просил сделать тайно, угрожая разоблачительными публикациями. Довольно нелестно выражаясь в адрес высоких особ.

— А вы что?

— Позвольте, милейший Александр Иванович, как я могу обратиться ко двору с таким предложением? Меня в лучшем случае посчитают больным. Это полный конец моей карьеры.

— Странно, — пробурчал следователь.

— Что, простите?

— Странно, говорю.

— Что же странного?

— А то, что ваш великий князь не является наследником господина Александера, поэтому отказываться ему не от чего.

— Да, — согласился предводитель.

— Вы не находите странным требования Журавлёва?

— Возможно, — неуверенно ответил предводитель.

— Вы ему такой вопрос не задавали?

— Нет.

— Зря.

— Я полагал, что ему нужна сенсация.

— Сенсация — это когда подозрения падут на двор.

— Я не знаю, — предводитель пожал плечами.

— Или вы чего-то мне не договариваете или чего-то не понимаете, — сделал вывод следователь.

— Я не знаю, — растерянно пробурчал Скворцов-Писарев.

Слова следователя не на шутку расстроили предводителя. Он не мог ничего понять, ни в чём разобраться. Чувство растерянности постепенно сменялось чувством досады. Предводитель почувствовал, что он пешка в чужой игре, им кто-то умело манипулирует.

— Я посмотрю ваши документы, а вы, Сергей Сергеевич, должны встретится ещё раз с Журавлёвым, и постарайтесь разговорить его, — посоветовал следователь.

Скворцов-Писарев ничего не слышал, его мысли были далеко.

Чтобы вернуть предводителя на землю, Аверьянов слегка толкнул его в плечо.

— А? — вздрогнул Скворцов.

— Я говорю: вам нужно ещё раз встретиться с Журавлёвым и всё разузнать. Вы же предводитель, в конце концов, солидный человек, за вами люди стоят, дворянское собрание. А вы позволяете себя водить за нос какому-то молокососу. Кто он такой? Кто за ним стоит? Наверняка он пузырь мыльный. Ткни пальцем — лопнет. Почему он такой крутой? Откуда у него эти документы?

Аверьянов для убедительности потряс папкой.

— Я всё понял, — решительно заявил предводитель. — Я разберусь и поставлю на место этого молокососа.

— Вот и отлично, я после с вами свяжусь.

— Обязательно.

Скворцов-Писарев решительно поднялся со стула. Пожал следователю руку и покинул кабинет.

Он вернулся через минуту, потоптавшись в нерешительности на входе, подошёл к столу, и, нагнувшись к следователю, негромко произнёс.

— Вы знаете, кто стоит за Журавлёвым?

Не дав возможности своему собеседнику что-либо ответить, предводитель продолжил:

— Его руководительница, как её… — пытаясь вспомнить нужную фамилию, Скворцов потёр левой рукой наморщенный лоб. — Мария Васильевна её зовут.

— Я знаю её.

— Очень хорошо. Так вот, она имеет большой вес в мире журналистики, в том числе и во Франции. Их издание на протяжении многих лет обслуживает монаршие дворы, они хроникёры светских событий.

— Вот как?

— Да, это точно.

— Это вам что, приснилось? — не вполне доверяя словам предводителя, стал иронизировать Аверьянов. — Когда же успели уснуть и проснуться?

— Вы зря смеётесь, молодой человек, — спокойно продолжил Скворцов-Писарев. — Я считал вас профессионалом, не поддающимся личным симпатиям. Вы намерены проводить расследование, или станете искать оправдания для своих друзей и знакомых.

— Вы меня обвиняете?

— Я вас предостерегаю: вас, молодой человек, обманывают.

— Как и вас.

— Нас обманывают обоих, — согласился предводитель. — Но кто я в этой игре, а кто вы. Вы на государственной службе.

— Что вам ещё известно?