— Так плохо? — обеспокоено спросила Ева.

Я кивнул.

— Снимай рубашку, — приказала она.

— Может быть, сначала познакомимся получше?.. — попытался возразить я. Ева не обратила никакого внимания на мою реплику и начала расстёгивать пуговицы сама. Мне ничего не оставалось, кроме как не сопротивляться.

Стянув следом за рубашкой и майку, Ева застыла, с удивлением и ужасом уставившись на мои тощие рёбра, покрытые одним большим синяком с вкраплениями множества мелких кровоподтёков.

— Тебя что, переехал грузовик? — испуганно выговорила она, выйдя из ступора.

— Если тебе от этого будет легче заснуть, — пробормотал я, не заметив, как следом за ней перешёл на «ты», — то считай, что это был грузовик.

— Да на тебе же места живого нет! — воскликнула Снеговская, торопливо разрывая упаковки стерильных бинтов, лежавших на журнальном столике. То, что я принял за «что — то бумажное», оказалось двумя упаковками обезболивающего. Я схватил одну, вытащил таблетку и проглотил её, запив какой — то горячей травяной настойкой, которую заварила Кария. Через десяток минут боль стала значительно слабее, и я отобрал у Евы бинты. Накладывать повязки себе самому куда сложнее, чем кажется со стороны, но мне не хотелось выглядеть слабым.

Закончив превращать себя в мумию, я встал и прошёлся по комнате. Дико тянуло плюхнуться в ванну, полную горячей воды, и забыться ещё на час — другой. К сожалению, это надо было делать до того, как я обмотался бинтами. К тому же, мне ещё предстояло сегодня побывать в клубе, о существовании которого я до этого дня и не подозревал. Позвонив в службу такси, я пошёл собираться, ограничившись лишь умыванием холодной водой.

Было бы неправильно сказать, что мне ещё не приходилось никого допрашивать. Каждому приходилось. Но лично я понимал, что у меня нет тех знаний психологии или той харизмы, которые заставляют людей добровольно выкладывать всю поднаготную. И у меня нет той грубой физической силы, с помощью которой при желании можно выбить правду.

Но я знал, что у меня есть кое — что покруче всего этого вместе взятого — у меня есть магия. А уж разговорить простого смертного с её помощью не представлялось сложным. Надо было просто напугать его до полусмерти, для чего вполне достаточно пары простых, но эффектно смотрящихся приёмов. Блин, для этого даже не обязательно иметь способности к магии. Хватит ловкости рук и твердой уверенности в том, что все вокруг идиоты, чтобы вас признали великим чародеем. Однако подстраховка никогда не помешает.

Порывшись в ящиках стола на веранде, я нашёл два кольца. Одно с рубином, другое — давным — давно позабытое — с янтарём. И тот и другой камни содержат в себе частичку стихии огня, но только в янтаре огонь мягкий, похожий на солнечные лучи, а в рубине это шар бушующего пламени, притом совершенно статичного. Чтобы приводить его в движение, я поставил с двух сторон от рубина по прозрачному топазу — камню с частицей стихии воздуха. Оба кольца с внутренней стороны были покрыты вязью рунных заклинаний и черпали энергию из тепла моего тела, преобразовывая её в нечто гораздо большее.

По сути, создание заклинаний похоже на написание математических формул, с тем лишь различием, что в магии точность сочетается с импровизацией. В математике два плюс два не будет равно десяти, как ни меняйте цифры местами. А в магии — запросто. Увлёкшись рунами, как и многие другие маги, я сделал кучу странных штук. Среди них были и несколько удачных, вроде тех колец. Мне ещё не доводилось испытывать их на деле, поэтому большинство просто лежали и пылились, пока я экспериментировал с другими. Немаловажно, что изготовление магических «артефактов» обходится мне дешёво — для этого дела сгодится и ювелирный лом. Камень с помутнениями? Подумаешь! Всего — то будет отдавать энергию неравномерно. Рассыпался в пыль? Ничего, можно сложить действие каждой частички и получить результат даже лучше, чем от целого камня.

Я вообще люблю делать вещи — трансформаторы. Это успокаивает, это моё хобби. Считайте меня мастером среди любителей.

Положив, напоследок, возле часов разряженное вчера кольцо Вневремени, я прошёл в прихожую, взял там посох и рассмотрел его со всех сторон.

Красное дерево — хороший, легко обрабатываемый материал. И чаще всего используемый для изготовления таких вещей. Лучше красного дерева только чёрное, но оно, наоборот, используется крайне редко. Дело в том, что его трудно достать и для большинства практикующих магов, ведущих спокойный, тихий образ жизни, результат никогда не оправдает ни труда, ни расходов. По правде сказать, им бывает достаточно и простого дуба.

Я повертел посох под светом. Он только казался гладким. Под определённым углом становилось видно, что тонкий верхний слой дерева был вытравлен, и по всей длине посоха, а особенно по его навершию, тянулись длинные слова, в основном на непонятных мне языках. Из знакомых символов я нашёл несколько знаков стихий. Это значило, что передо мной был обычный элементаристский посох. Также на нём не нашлось ни одного знака Дара, — то есть посох создавался не для мага, владеющего собственными способностями, а для кого — то попроще. Может быть, волшебника. Нет, я, конечно, не стал бы пользоваться магической вещью, сделанной для другого — слишком уж непредсказуемо, но мне же надо было на что — то опираться?