Крюков Михаил Григорьевич
Шрифт:
И они оказались правы!
Моряков в небольших сибирских пароходствах не хватало катастрофически. С учётом северных надбавок и обработок недостающих членов экипажа, зарплата была очень даже приличная.
В салоне маленького самолёта температура была аналогична забортной, но, к счастью, ветра не было. Ребята уселись на лавочки вдоль бортов. Между ними на полу стояли коробки с куриными яйцами, накрытые страховочной сеткой. Из кабины пилотов выглянула рыжеволосая и жутко конопатая физиономия пилота.
– Ну, что, тронулись, помолясь!– весело крикнул он пассажирам и запустил двигатель. В салоне стало заметно теплее.
Он был не многим старше своих пассажиров, видимо, совсем недавно окончил лётное училище. Судя по постоянному смеху и шуточкам-прибауточкам, доносящимся из-за штурвала, был он хроническим весельчаком. Впрочем, на Севере много таких самородков, без их незамысловатого юмора через месяц от тоски завоешь, а с ними бесплатная клоунада каждый божий день обеспечена.
Ещё через пару минут, многие убедились в правоте первого впечатления.
Пилот то добавлял, то сбрасывал обороты, мотор завывал, как бешеный, но самолёт категорически отказывался трогаться с места.
– Примёрзли, шишка моржовая! – коротко бросил командир второму пилоту с плоским лицом и узкими глазами аборигена. Пилот-абориген, не проронив ни слова, прыгнул, как Тарзан, на коробки с нежным продуктом, обеспечив естественный бой при транспортировке, и метнулся куда-то в хвост лайнера.
Раздался грохот раскидываемых железяк, спустя минуту откуда-то из-под коробок, как чёрт из табакерки, выскочил второй пилот и помчался, хрустя нежным продуктом, по коробкам к двери с огромной колотушкой в руках.
Мотор ревел, пилот-якут с остервенением колотил по лыжам, крепко примёрзшим к заснеженной полосе. Самолёт вдруг судорожно дёрнулся и заскрипел лыжами по полосе. В распахнутую дверь сначала влетела боевая колотушка, а потом, как бабуин, [36] запрыгнул и сам пилот, для которого, судя по всему, эта операция была вполне привычной.
– А знаете, мужики, почему хорошо быть командиром? – извернувшись в кресле, прокричал в салон рыжий пилот.
– Не надо с колотушкой бегать! – и заржал, как жеребец. Второй пилот, даже не запыхавшись, занял своё место, и самолёт взлетел.
36
Бабуин – такая обезьяна. В Якутии не водится.
***
От Белой Горы до Восточносибирского моря шестьсот километров по петляющей по тундре Индигирке, а напрямую лёта два часа. Пока пилотировал Рыжий, самолёт летел ровно, без виражей и воздушных ям. Но как только управление брал на себя Национальный Кадр, самолёт начинало мотать во все стороны, судорожно трясти и кидать в воздушные ямы.
– Командир, убери с руля этого двоишника! – на очередном вираже закричала в один голос часть пассажиров. Вторая часть несчастных с утробным рыком заполняла гигиенические пакеты.
Последний вираж, резкое снижение и мотор выключился. Кажется, что всем, включая даже самых неукачивающихся, было уже всё равно.
Вместо того, что уже давно ожидал измученный перелётом народ, а именно: пике, штопор и конец земным мучениям, самолёт мягко коснулся полосы, загремев лыжами по редким гравийным проталинам.
Южное побережье Северного Ледовитого океана – это другая планета.
Обветшалые двухэтажные домики на сваях, вбитых в вечную мерзлоту. «Курятники» общественных удобств, с художественно торчащими бурыми сталактитами из продуктов человеческой жизнедеятельности в подставленных снизу железных баках, подтверждающими извечную аксиому: наш человек может вполне комфортно жить где угодно.
Горы двухсотлитровых бочек, уложенных в пирамиды на берегу реки, десятки отслуживших свой срок дизелей, стоящих ровными рядами, и спирт в прозрачных поллитровках на полупустых полках единственного магазина, по восемь рублей двенадцать копеек за порцию. Как сказал один поэт, возможно даже местный, «… это Север, край неповторимый…».
В тамбуре при входе в убогий магазин давно не бритый, дурно пахнущий гражданин с нездоровым сизым носом, в огромной кепке и калошах, одетых прямо на вязаные носки, торгует помятую, подмороженную клубнику, выращенную явно не своими руками, по пятьдесят рублей за килограмм. Торговля не идёт, местное население не спешит отовариваться весенним лакомством. Они больше привыкли к оленине, конине и строганине из омуля, в ассортименте представленными на прилавке, их не обманешь. Из деликатесов – килька в томате и солянка из кислой капусты.
Это бодрит!
***
Даниил и Андрей получили в отделе кадров направление на танкер СПН–711. [37] Судно было простым, универсальным и отлично подходило для работы в этих местах.
Внутри корпуса судна находились грузовые топливные танки, а на палубе, в огромной «ванне» можно было перевозить всё, что угодно.
Андрей был родом из Петрозаводска и очень гордился тем, что в его краснокожем паспорте русские слова были продублированы на финском языке, так как у карелов нет своей письменности. Посему, в узких кругах сокурсников он носил прозвище, товарищ Ёпаролайнен, иногда сокращаемое друзьями до неприличного Ёп, или более ласкового – Дрюня, что, в общем, сути не меняло, и парня не обижало.
37
СПН – самоходное, палубное, наливное. Универсальное судно, с успехом эксплуатирующееся на Сибирских реках и в прибрежных морских районах. Обслуживается минимальным экипажем.