Раз идти дальше некуда, можно лечь и отдохнуть. Похоже, Иль разделяла его мнение. Она расстелила рядом свое одеяло, но не легла сразу, а забрала у Грена фонарь и обошла зал по периметру. Лишенный осветительного прибора принц присоединился к другу. Что тут осматривать, и так ясно: они в ловушке.

Ильмарисса вернулась и протянула Торрену свой кулачок:

– Смотри, что я нашла. По-моему, это алмазы.

Ответил ей Грен.

– Эх, если бы они съедобные были...А больше ничего не нашла?

Недовольный, что девушка обратилась к Тору, а не к нему, принц настроился покапризничать. Но Иль не повелась. Ответила жестко:

– Если не нравится, сам поищи. Если такой голодный, придумай что-нибудь. Даже ради Вашего Высочества я от себя кусочки, чтобы вас кормить, отрезать не буду. Алмазы здесь есть, а еды нет. Еще у той стены палки какие-то свалены. Может, палочку погрызешь?

– Не ожидавший отпора от магиссы, Грен сразу пошел на попятный:

– Ну, не надо, я же не требую ничего. Просто сказал.

Иль снова обратилась к сыщику:

– Тор, как мы и предполагали, здесь было особое место для гномов, большая алмазная копь. Я четыре камешка подобрала на полу, а еще три отковыряла от стенки. Похоже, тут их полно, жаль, нам от этого толку никакого. Знаешь, у меня есть еще немного меда. Сварим шер, подкрепимся, тогда и будем думать.

– Согласен. Только отдохни сначала, ты же устала как собака. А я полежу немного, потом схожу и посмотрю, что за палки. Может, из них костер сделаем.

Она согласно кивнула и вытянулась на своем одеяле. Грен посмотрел-посмотрел, да и лег рядом. Ноги гудели, полежать хотелось не меньше чем поесть. Но почему эти двое разговаривают между собой, а к нему никто даже не обращается? Качать права было бы глупо, поэтому он решил поступить по-другому. Протянул руку и начал тихонько гладить округлое бедро девушки. Сначала она не реагировала, затем резко вскочила, подхватила одеяло и убежала на самую середину зала. Легла там, раскинула руки и ноги как морская звезда и закрыла глаза. Грен уже готов был подхватиться и последовать за ней, но Торрен удержал, схватив за запястье. Притянул к себе и яростно зашептал в ухо:

– Остынь. Оставь ее в покое, дай отдохнуть. Не видишь, девушка на пределе.

– В смысле? Ты считаешь, она устала больше, чем мы все?

– А ты считаешь иначе? Она уже столько времени нас опекает, заботится, терпит все наши глупости и промахи, спасает и так далее. Думаешь, ей это легко дается? А тут мы угодили в ловушку, выхода из которой не предвидится. Сейчас она готова сорваться.

– Откуда ты знаешь?

– По опыту. Если бы я ее допрашивал, самое время дожать. В таком состоянии люди идут вразнос, начинают колоться, говорят то, о чем потом будут горько жалеть. У женщин начинается неконтролируемая истерика. Повторяю, на допросе человека в таком состоянии легко расколоть. Но она не преступница, а я не садист.

– Понял. Садист, выходит, я. А ты можешь мне объяснить, почему она всегда обращается только к тебе?

– Это ясно. Она работает, в отличие от тебя, например. Я ее наниматель, она обязана мне отчитываться и со мной советоваться. А ты — принц, которого надо спасать. Я субъект, а ты — объект. Развлекать разговорами просто так она никого не будет, не та женщина. На это у нее ни времени, ни сил, ни желания.

– Получается, я каким-то образом оказался для нее не с той стороны ограды... Хорошо, попробуем с этим что-то сделать. А как по-твоему: в этих ее речах о том, что мужчины ее не интересуют, есть хоть что-то?

– Знаешь, до сих пор все ее поведение подтверждало ее слова. И вообще, Иль ни разу напрямую мне не соврала. Сразу сказала, что между нами могут быть только рабочие отношения, и всегда во всем этого придерживалась. Правда, я почти не пытался бороться с таким положением вещей, все-таки у меня сейчас другие приоритеты. Тебя спасать надо было. Но ты знаешь женщин: если бы она имела в виду что-то другое, то уж дала бы мне это понять.

Грен протянул самодовольно:

– Да уж, я женщин знаю. Поэтому никак не могу поверить, что такое очаровательное существо отвергает мужскую любовь.

Поведение принца в этот момент Тора злило. Возможно, они скоро умрут, а он тут свои игры затевает.

– Да что ты заладил: очаровательное, очаровательное... С момента нашего знакомства она старалась это свое очарование спрятать. Одевалась как чучело, платок этот жуткий... Да я, когда ее впервые увидел, думал, ей за сорок. Тетка и тетка. Она что-то с лицом делала, чтобы скрыть возраст. Только не так, как ее величество или моя матушка, а строго наоборот. Сейчас ей просто накраситься негде и нечем, а то она и тебе морду старушки бы продемонстрировала. Чтоб не вязался. А как ты в этой тьме разглядел, что она хороша собой, я просто диву даюсь.