Доррен позволил мне выговориться, не перебивая, не задавая вопросов и не пытаясь успокоить. Закончив рассказ, я закусила нижнюю губу, чтобы не допустить нервного всхлипа, и только в этот момент почувствовала подступившие к глазам слезы. Они не просились наружу, едва увлажнив глаза, испарились прочь.

Впервые за долгое время я почувствовала облегчение. Моя жизнь, по собственному усмотрению закрыла пройденный этап и скрыла всю боль глубоко в сердце.

– Прости, что спровоцировал этот разговор, малышка, - глухо заговорил Повелитель.
– Я не хотел будить подобные воспоминания и заставлять тебя снова пройти через все это.

– Ничего, - невесело усмехнулась я.
– Все к лучшему. Мне нужно было вспомнить, чтобы расстаться с прошлым и начать жить тем, что у меня есть здесь и сейчас.

– Правильное решение, - нежно улыбнулся он.
– Надеюсь, у тебя хватит сил следовать ему, несмотря ни на что.

– Думаешь, не смогу?
– надменно вскинула я бровь.

– Сможешь. Если поймешь главное, - смотрели на меня мудрые серые глаза собеседника.
– Ты винишь в том, что случилось с тобой. А это не правильно. Мы не властны над своей судьбой настолько, насколько нам бы того хотелось. Единственное, что мы можем сделать, так это ослабить её удар, чтобы он не сбил с ног, а лишь едва ушиб плечо.

– К чему ты всё это говоришь?

– Тебе надо принять, что ты не виновата, что не увидела этот удар, и уж точно не провоцировала его. К тому же, сейчас всё случившееся осталось в прошлом, а значит, в будущем тебя должно ждать большое счастье.

– Если я до него, конечно, доживу. А то перспективы какие-то не слишком радостные.

– В нашем случае, смерть не всегда означает конец.

Мне захотелось возразить, напомнив про видение Эллис, но меня, смеясь, перебили.

– В крайнем случае, подобное счастье свалится на плечи твоих детей.

– Но Солон...

– Ты же сама сказала, что видения твоей провидицы субъективны и у Солдерана вполне могут быть светлые волосы.

– Как ты его назвал?

– Солдеран, сокращенно Солон. Так звали моего прадеда. Он был великим воином и...
– мечтательно рассказывал Доррен, пока не перевел глаза на меня.
– Почему ты так на меня смотришь?

– Как я могла назвать сына, даже не зная этого имени?
– в шоке пробормотала я.

– Ты его еще и не назвала, - заметил Адеган.

– В честь твоего родственника?
– никак не унималась я.

А вдруг в этом видении было скрыто еще что-то? Ведь у Солона действительно могут быть мои волосы или даже... Бред! Он мог быть только сыном Эдварда и, именно поэтому, похож на него как две капли воды.

– А что у тебя с глазами?
– озадаченно показал Доррен на мое лицо.
– Тоже последствия какой-то волшебы?

– О чем ты?
– быстро забыла я о прежних мыслях.
– Они никогда не менялись. Или я на пучеглазую лягушку похожа?

– В твоих зрачках появилось по одной изумрудной нити.

Минуту я смотрела в пустоту, пытаясь объяснить слова нового друга, но в итоге, повалилась на землю с приступом истерического смеха, чем здорово напугала светловолосого вампира. Наверно истерика была сильнее мнимого веселья.

– Нет, уже, - попыталась я объяснить свое поведение, - стать женой вампира и родить парочку детишек мне не светит. Никто, кроме моей семьи, не признает в моей дефектной внешности Повелительницу.

– Ну, почему же. Я признаю, - пожал плечами склонившийся надо мной мужчина. Все веселье вмиг исчезло, едва не заменившись нервной икотой.

Я очень отчетливо представила, как он наклоняется к моим губам и касается их своими в нежном поцелуе. Меня даже прошиб холодный пот. Я не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Да и кто-либо другой тоже. Эдвард был для меня всем, и я не хочу принадлежать другому мужчине.

– Не бойся, - усмехнулся Доррен.
– Я не предлагаю тебе руку и сердце. Это предложение уже есть в письменном столе твоего отца и срок давности еще не прошел. Тем более, после всего услышанного, я не хочу тебя расстраивать ещё больше. Просто знай, что какой бы ты не стала, для меня ты всегда останешься истинной Повелительницей.

– Спасибо, - оторопело кивнула я, не спеша подниматься с земли, но за меня это сделали руки вампира.

– И, кажется, я знаю, как сделать так, чтобы никто другой тоже в этом не усомнился, - с этими словами он снял с безымянного пальца кольцо Повелителя и я, в который раз за эту ночь, похолодела от неприятных догадок.

Этот перстень, из сплетенной в хитрый узор платины и внушительных размеров темно-синего сапфира, испокон веков считался символом клана Adegan и явно не тянул на дружеский подарок, за который его пытались выдать.