Рассказывает Джон Таунсенд

Родители Криса называли его «низкобюджетным» ребенком. У него было трое братьев и сестер, и эти дети, а также проблемы на работе и с финансами поглощали все внимание родителей. Близкие признавали, что Крису в раннем детстве уделяли не слишком много внимания, но ему вроде бы особой заботы и не требовалось.

У братьев Криса наблюдались проблемы с поведением и успеваемостью, родители тратили на них много времени, а Крис отлично справлялся и без помощи родителей, он даже предпочитал разбираться со всем самостоятельно. Это был спокойный, способный, ответственный и самодостаточный ребенок. Он рано научился завязывать шнурки на ботинках, убирать комнату и делать уроки.

Я познакомился с семьей Криса, когда мальчик посещал среднюю школу. Я старался общаться со всеми детьми. Ребятишки были веселы и готовы к общению — все, за исключением Криса. Он был вежливым, охотно рассказывал о своих делах. Однако складывалось впечатление, что душой он далеко от нас. Он не проявлял ни агрессии, ни эгоцентризма. Я отметил не присутствие каких-то дурных свойств, а отсутствие эмоциональной личности.

Примерно в этот период учителя Криса начали обращать внимание на проблемы с его адаптацией в коллективе. Мальчик не хотел ни в чем участвовать, не обзаводился друзьями, держался особняком. Родители, встревожившись, постарались как-то сблизить его с другими детьми: они приглашали ребят в гости, предлагали Крису провести время с приятелями, придумывали им какие-то занятия. Теперь они не забывали, когда мальчик возвращался из школы, спросить Криса, как прошел день.

Но с тем же успехом они могли бы предложить Крису заговорить на незнакомом ему языке. Крис любил различные занятия, а с людьми предпочитал общаться, соблюдая дистанцию. Он просто не хотел более близких отношений. Когда отец усаживался рядом с ним и предлагал сыну «облегчить душу», Крису не о чем было поведать. Он не проявлял ни эмоций, ни проблем, не испытывал потребности говорить о себе.

— Как дела в школе? — спрашивал отец.

— Отлично, — дружелюбно и сдержанно отвечал Крис.

— С кем ты играл сегодня?

— Да с разными ребятами.

— Проблем не было? С друзьями, с уроками?

— Нет, все в порядке.

Хотя Крис вежливо отвечал на вопросы отца, он нетерпеливо ерзал на стуле, ожидая конца «общения». Затем он с облегчением отправлялся метать дротики или читать книгу — он возвращался в родную стихию. Крису было вполне комфортно в его мирке, где было немало хорошего. Вот только других людей он туда не впускал. Он не испытывал одиночества. Крис попросту не знал, что такое потребность в отношениях.

Проблему Криса можно назвать наиболее фундаментальной из всех проблем роста. У этого ребенка не выработалась способность к привязанности, и потому он был отлучен от самой жизни. Мальчик не испытывал потребности в отношениях и тем не менее страдал от ее отсутствия.

Способность испытывать привязанность — это способность вступать в отношения с Богом и другими людьми, соприкасаться с чем-то за пределами собственной личности. Когда формируется привязанность, между двумя людьми начинается обмен такими благами, как сочувствие и утешение, истина и ободрение. Привязанность приносит тепло, смысл и цель жизни. Это самый важный из аспектов характера, которые мы намерены сейчас разобрать. Библия учит, что любовь никогда не перестает (см. 1 Коринфянам 13:8). Вступая в глубокие, исполненные любви отношения с Богом и важными для нас людьми, мы становимся способными перенести любые житейские бури и невзгоды.

Со дня рождения ребенок предназначен для привязанности. Покинув материнскую утробу, он испытывает ужас, гнев, чувство покинутости. Это опыт полного одиночества, когда ни в самом ребенке, ни вокруг него нет ничего хорошего. Роды — тяжкий опыт для младенца, и Бог вложил в мать инстинктивную реакцию на испытываемое новорожденным потрясение: она прижимает к себе малютку, утешает его, успокаивает. И с этого начинается процесс формирования привязанности, который поможет малышу обрести отношения.

Отношения избавляют нас от врожденной склонности к изолированности и самодостаточности. По природе своей человек необщителен, недоверчив, он страшится близости. Пока мы не вступим в контакт с другими людьми, мы пестуем собственные искаженные представления о реальности, жизни и самих себе, мы не имеем опоры в реальности, ничто не возвращает нас к истине.

Некоторые люди не согласны с тем, что способность к привязанности — это часть характера. Кажется, привязчивость не похожа на такие аспекты характера, как нравственность, цельность, способность принимать правильные решения. Тем не менее она относится к основным функциям человека. Если ребенок получает достаточно любви и хорошего обращения, он привязывается к тем, кто его любит и хорошо с ним обращается, начинает осознавать, как хорошо быть любимым и получать хорошее обращение. Более того, он и сам учится любить и хорошо обращаться с другими людьми. Это основа Золотого правила, основа всей морали (см. Матфея 7:12). Человек, способный на привязанность, обладает внутренними структурами, которые и позволяют ему стать человеком нравственным.

Привязанность придумана не человеком, а Богом. Бог — воплощение отношений и близости. Бог есть любовь (см. 1 Иоанна 4:8). Каким-то образом — как именно, нашему пониманию недоступно — Отец, Сын и Дух Святой привязаны друг к другу и находятся в постоянных отношениях. Когда мы удаляемся от Бога, Он оказывается в изоляции по отношению к нам, но близость Лиц Троицы никогда не прерывается.

Трудно переоценить, как важно для развития ребенка научиться привязанности. Все его способности и возможности в жизни будут так или иначе зависеть от того, насколько он привязан к Богу и другим людям. Дети, формирующие хорошие привязанности, обладают большей устойчивостью, способны отсрочить удовольствие, подчиняются дисциплине, могут перенести неудачу, готовы к нравственному выбору. Развивая в ребенке способность к отношениям, вы добиваетесь очень многого.