Шрифт:
— Ты ничего не сможешь доказать, Стеночка моя!
Она обнимает меня за шею.
Делаю два па и останавливаюсь.
— Тилла тоже входит в вашу банду, — говорю. — Еще бы, ведь она сестра Ого Пальмы, а он-то, верно, все и организовал. Но Тилле в этот раз и трудиться не пришлось. Ее игрок сам, по своей воле, угодил в сеть. А она его приласкала слишком крепко.
— Пожалуй, Тилла перестаралась, — говорит Пушинка.
Я выскальзываю из ее объятий.
В зале так темно, что она этого не замечает и продолжает танцевать одна.
Во втором зале танцующих пар стало уже три.
Баскетболист все еще готовится к броску, никак не решаясь издали поразить кольцо.
Плачу за Б. Д., который выпиваю до последней капли, и иду в ресторан.
Стол футболистов пуст. Должно быть, все отправились спать.
В зале тоже никого нет.
А вот в баре сидят три девицы. Когда я прохожу мимо, они снова присвистывают.
На улице продавец газет выкрикивает заголовки экстренного выпуска газеты «Солнце Юга»: «Президент „Буйни-клуб“ комендаторе Ренато Четвертьвола подал в отставку, но она была отклонена Консультативным советом».
Глава седьмая
Скорость зависит и от качества горючего. Капризный кот. Действенная система, чтобы измотать спортсменов.
Покупаю газету и иду на стоянку к своей машине.
Последние известия я прочел мгновенно.
«Глава полиции вызвал к себе президента „Буйни-клуб“ и всех советников. Неизвестно, что они решили, но тут же все советники собрались в здании спортивного общества. Комендаторе Четвертьвола предложил распустить команду, но Консультативный совет этому воспротивился, и тогда он подал в отставку, которая, однако, не была принята.
Полиция силами всех своих отделов перевернула город вверх дном, но команду „Буйни“ до сих пор разыскать не удалось. Если к завтрашнему утру тренер команды и его сестра Тилла не явятся в полицейское управление, глава его арестует всю команду, едва та выйдет на поле.
Расследование продолжается, но идет с трудом и без каких-либо видимых результатов. Увы, среди агентов многие стали жертвами своих футбольных пристрастий, и пятьдесят полицейских уже временно отстранены от исполнения служебных обязанностей».
Ну и дела, друзья! Наверно, отстраненные полицейские — болельщики команды «Буйни-клуб».
Выбрасываю газету в окошко и закуриваю.
Поняли, друзья, в какую я попал переделку?!
Дал себя провести зеленоглазой красотке с потрясающими коленками. Красотка эта входит в банду, которая высасывает все соки из футболистов перед матчем с командой, где тренером ее брат, да вдобавок она, видно, устранила лучшего игрока, огрев его бутсой по голове.
Я слыхал о всяких трюках, подлых уловках и о коррупции в среде футболистов, но этот фокус поудивительней, чем омар, играющий на скрипке.
И все-таки зачем было Огрезе приходить ко мне и рассказывать басни? Ответа я не нахожу.
Трам нашел бы его немедля.
«Просто она ненормальная», — сказал бы он.
Легко называть человека ненормальным, когда больше ничего не можешь про него сказать.
Пытаюсь пошевелить шариками, но похоже, они легли спать.
Уже далеко за полночь.
Включаю мотор и еду на первой скорости.
Все тот же внутренний голос шепчет мне в ухо: «Встань на колени перед лейтенантом Трамом, покорно протяни запястья и попроси прощения».
Хочется съездить себя по уху — пусть больше не подает свои дурацкие советы.
Куда все-таки спряталась Огреза?
Если найду, клянусь, пробью штрафной по ее ягодицам.
Да, но если ее не разыскал Трам со всеми его фараонами, то я могу спокойно идти спать.
В горле снова привкус того лака для полов, который в «Виски рекой» выдают за настоящее виски, и приходится его глушить «бурбоном», залитым в рулевой щиток.
Еду домой.
У бара собралась толпа, и в животе у них явно рыбы бунтуют, а в горле громкоговорители разоряются. То и дело стекла в кафе разлетаются вдребезги.
На Корсо Векселини через дорогу катится столик, и приходится затормозить, чтобы не сбить его.
Приезжаю домой, ставлю машину на стоянку и вдруг вижу за углом бампер полицейской машины.
Черт возьми, меня уже ждут!
Они меня еще не заметили, и, пожалуй, стоит вернуться в машину и дать стрекача. Но не успеваю я повернуться, как в кишки мне впивается взбесившийся кот и начинает их раздирать.
Все это проклятое виски!
Хватаюсь руками за живот, сгибаюсь пополам. Потом делаю рывок, достойный чемпионатов мира по спринту, и, пересекая улицу, на лету отыскиваю в кармане ключ от парадного.
С первой же попытки попадаю ключом в замочную скважину, открываю дверь, и… по бокам у меня вырастают две тени.
— Идем, Пипа, тебя ждут в Центральном управлении, — говорит одна из теней.
Пытается схватить меня за рукав, но я уже одолел первый лестничный марш.
— У меня срочное дело, — кричу, — зайдите попозже!
Фараоны бросаются за мной в погоню, но благодаря отменному горючему в животе я отыгрываю у них с каждой секундой десяток метров.
Распахиваю дверь квартиры и даже не успеваю ее захлопнуть; пролетаю, как снаряд, через гостиную, одолеваю коридор и врываюсь в туалет.