— Ладно, пошли помаленьку, — заторопился Гордой. — С Лютым всё поспокойней будет. Натаскан он у меня знатно. И на кабана ходили, и на медведя бывало.

Собаки сгрудились сзади полукольцом, к чему-то настороженно принюхиваясь.

Алексей понятливо усмехнулся и чуть ускорил шаг. Значит, здесь таинственный друг, на бессменном сторожевом посту. Тоже прогуляться вышел. Ну-ну…

Миновав обветшалый частокол, Гордой прогнал чужих собак и, кликнув Лютого, свернул на едва заметную тропку. Движения стали экономные, размеренные. Словно хищник наконец оказался в родной стихии.

Остановился у замшелого валуна и сунул руку за пазуху. Вытащил краюшку ноздреватого хлеба и аккуратно положил по центру камня.

— Прими, стало быть, в дар, хозяин лесной.

Пёс подбежал, умильно покосился на угощение и заинтересованно принюхался. Гордой недвусмысленно поднёс к мохнатой морде внушительный кулак.

— А вот это ты видел? Всё бы тебе пожрать, утроба ненасытная. Мышкуй вон давай! Кругом мышей полно, одолели совсем, а он хозяина объедает! Пшёл! — досадливо махнул рукой.

Лютый сразу поскучнел и потерял интерес к угощению.

Ухмыльнувшись такому явно выраженному на собачьей морде чисто человеческому разочарованию, Алексей потянулся за гостинцем.

Надо тоже поддержать ритуал. Так, на всякий случай. Конечно, хоть и диковато, чувствуешь себя примитивным туземцем, призывающим дождь барабаном, но Гертруда просто так говорить не станет, уже не раз убедился.

В узелке оказался кусочек хлеба и нечто напоминающее творог. Ну правильно, она так и говорила. Дари всё что угодно, лишь бы съедобное и сделанное или выращенное человеческими руками. Гневается дух, когда ему не то дарят. Всякие грибы, ягоды, орехи, мясо даже и не вздумай, этого в лесном царстве и так полно.

Ради интереса перешёл в навь и огляделся. Ну и где этот требовательный леший?

Ничего не поменялось. Чеширский лениво посматривал на рыскающую собаку, да необычно контрастно выделялась еда. И никакого намёка на лесного духа. Наверно, если и есть, то где-то глубже или вообще далеко. А может, и на юг ушёл. Вслед за теплом. Логично, осень всё-таки. Теперь уже где-нибудь в Ростовской области топчется на пути к Черноморскому побережью. А что, вдруг реально тоже мигрируют? Надо будет спросить. Ведь не просто же так домовые по тёплым домам селятся. Печка всегда под боком, еда опять же. Короче, хоть и потусторонние, но тоже соображают.

Гордой одобрительно крякнул, когда ведун уважил лесного хозяина. Стало быть, тоже чтит, хоть и сам из краёв далёких. Вот сразу видно, правильный парень. И леса совсем не боится, идёт смело, уж на это дело глаз намётанный. Хотя с чего ему вдруг бояться, если люди говорят, что он громом врагов разит? Конечно, про гром и не верится что-то, может, и врут. И посох тоже у него странный, одёжке под стать. На оружие и вовсе не похож. Не опирается, а в руках несёт, баюкает, словно дитя малое. Бережёт, что ли, так, кто его знает. Говорят, в посохе вся их и сила. Значит, правильно бережёт…

Тропинка потянулась вдоль густо заросшего кустарником ручья. Негромко шелестя, жёлтые листья печально осыпались в воду и подхватывались неторопливым течением. От воды веяло холодком.

— Под ноги смотри, — повернулся Гордой. — Дюже скользко здесь.

— Что?

Гордой показательно поёрзал сапогом по мокрой листве.

— Видишь? Скользко, говорю. Смотри не оступись. А то я по весне тут в ручей кувыркнулся. Вот было дело, тебе скажу…

— А-а-а, понял, — просиял Алексей, мельком глянув в смартфон. — Благодарствую премного.

— Вот то-то, — усмехнулся Гордой. — Идём дальше. Тут осталось-то, и нет ничего, рукой подать.

Минут через пять тропка вывела к мелкому заросшему озерцу.

Охотник остановился, глянул по сторонам и сконфуженно потёр нос.

— Сдаётся, мне, чуток ошибся. После весны тут ни разу не был, вот и заплутал маленько. Там вон мы пастушка нашего Арсю нашли, — махнул вправо. — Вернее одёжку, что от него осталась. Сейчас покажу, клочки, наверно, так и лежат.

— Понял, — кивнул Алексей.

Конечно, вообще ничего не понял, но имя точно разобрал. Самая первая жертва.

Перешёл в навь и огляделся. Чеширский бросил гипнотизировать пса и озадаченно обнюхивал какие-то крошечные флуоресцирующие пятнышки на опавшей хвое.

— Ага, значит, собаки нас уже не интересуют, мы уже на светящиеся грибы переключились, — хмыкнул Алексей и осёкся, поспешно возвращаясь назад.

Вдруг дошло, что это могут быть за пятнышки.

— Стой, Гордой, — окликнул в спину.