Закинул наверх тяжеленную медвежью шкуру и взгромоздился следом. Опасливо глянув вниз, уселся по-турецки.

Ничего, не впервой. У Серафимыча вон какая печь высокая была, и то не сверзился, а тут уж и подавно. Тем более, в случае чего, лететь даже меньше, метра полтора всего, и это здорово успокаивает.

Едва не рассмеявшись, поспешно зажал рот. Ещё только женщин разбудить не хватало. Не поймут. Скажут, ржёт чего-то под вечер наш молодец, похоже, заучился совсем.

От висящих над самой головой пучков травы веяло тонким душистым ароматом. Возникло какое-то мимолётное ощущение вернувшегося лета. Сокрушённо вздохнув о безвозвратно потерянных каникулах, раскатал шкуру и улёгся, прислушиваясь к осмелевшему сверчку.

Спать не хотелось. Как всегда на новом месте. Не спится, и всё тут. Хоть снотворное пей, только вот где бы ещё его взять. Будить Гертруду как-то неудобно. Может, человек тоже мучается. Маму вон, посреди ночи, если случайно разбудишь, так и мыкается до утра, а потом ходит весь день по дому с головной болью как сомнамбула. Нет уж, придётся потерпеть.

Минут десять поворочавшись на жёсткой шкуре, мысленно чертыхнулся. Диагноз ясен, хроническая бессонница. Хотя как-то слишком рановато для двадцати лет. С категоричностью диагноза явно поспешил. Никакая это не бессонница, просто нагрузки учебной не хватает. Привык за два года зубрить по ночам, вот и испортил режим дня окончательно. День и ночь элементарно попутал. Чтобы нормально функционировать, мозг просто жаждет привычных ночных знаний и всё тут. А раз мозг чего-то требует, то это чего-то ему надо срочно дать. Иначе вообще не уснуть. Так и придётся куковать до первых петухов… М-да, однако весёленькая нарисовалась перспектива. Надо что-то делать…

Прищурившись на тусклый огонёк свечи, порылся в куртке и вытащил смартфон. Кликнул блокнот и погрузился в изучение краткого вепско-русского словаря. Часа за полтора беседы набрал всё, что посчитал нужным на завтрашний день. Что ни говори, без переводчика трудновато придётся. И как только надеялся обойтись лишь языком жестов? Такая специфика. Долго пришлось бы жестикулировать. Тут даже профессиональный клоун-мим бы не справился.

Нет, раз ночь долгая и не спится, надо попытаться запомнить хотя бы сотню слов, пока батарейка жива. Должно получиться, всё-таки язык исторически ближе, чем та же латынь. Вот дальше с изучением будет туговато. Батарейка сядет, и краткий электронный словарь скажет до свидания. А с писчей бумагой и ручкой тут проблема. Наверно, берестяные грамоты в самом ходу. И так ещё лет на пятьсот, до Кирилла и Мефодия… Ха, на худой конец можно и на бересту записывать, солидный такой словарик получится. Веский. В буквальном смысле. Килограммов десять бесценных знаний. Хотя, с другой стороны, бумажная технология несложная. Вон, в той же Юго-Восточной Азии, кажется, даже из слоновьего помёта умудряются делать. Экологически чистую, для богатых туристов. И ничего, нарасхват идёт, причём невзирая даже на явно нестандартный источник сырья. А тут и подавно должно получиться. Конечно, со слонами во всей округе тяжеловато, но зато тростника полно. Примитивную бумагу можно попытаться сделать. И чернила из дубовых орешков. Кажется, какой-то паразит в их листьях селится. В случае чего, найти и принудительно подсадить. Создать благоприятные условия, пусть размножается. В общем, не зря биологию учил, потом как-нибудь поэкспериментировать можно. Правда, если оно ещё будет, это потом…

В углу возле миски с молоком промелькнуло что-то маленькое и лохматое. Сверчок тут же предусмотрительно притих. Надо же, ведь соображает, насекомое.

Вот чёрт, неужели крыса? Ещё этой заразы не хватало. Хозяйничает прямо как у себя дома, только лишь по голове не ходит. А что, с неё станется, тут метра три всего.

Брезгливо поморщившись, отложил смартфон и огляделся в поисках чего-нибудь подходящего. Швырнуть бы тапком каким. Берцы явно не подойдут. Стену, конечно, не прошибут, но всю деревню разбудят точно. Крысоловку сюда надо, или хоть кота какого-нибудь захудалого…

Кстати, о котах. Куда опять запропастился этот потусторонний? Грызуны ведь по его части.

Чеширский обнаружился в нави на краю печки. С озадаченным видом таращился куда-то вниз.

— Ты чего весь такой пришибленный? — хмыкнул Алексей. — Крыс, что ли, никогда не видел? Так и быть, ешь, разрешаю по старой дружбе.

Призрачный спутник традиционно проигнорировал предложение.

— Знаешь, — проникновенно продолжил Алексей, — ты не подумай, плохого не посоветую, чистый белок, — глянул вниз и осёкся. — Чёрт, это что за…

— Тише! — у печки проявилась Гертруда. — Вы же его пугаете!

Сердито засопев, существо подняло измусоленную в молоке мордашку и обернулось на звук, сверкнув неестественно здоровенными глазищами.

Гертруда юркнула за печь и прошептала:

— Скорее прячьтесь!

Алексей послушно вжался в шкуру.

Побуравив взглядом ещё несколько секунд, существо успокоилось и повернулось к миске. Удовлетворённо вздохнув, принялось лакать молоко.

Сгорая от любопытства, Алексей тихонько переполз на край и шепнул Гертруде:

— Скажите, а что это?

— Скорее кто, — усмехнулась Гертруда. — Ужель не узнали? Хозяин дома это. Проще говоря, домовой.

— Домовой?

— Да, боже мой, только умоляю, тише!

— Пардон…

Алексей растерянно потёр лоб.

Подумать только, настоящий домовой. Конечно, последнее время чего только ни насмотрелся, но такое… Прямо ночной лемур какой-то со скорбными глазищами.

Чеширский всё так же посматривал вниз и, судя по созерцательному умиротворённому виду, вовсе не собирался нападать, очевидно, чувствуя собрата по духу.

Вылакав до дна, домовой облизнулся и тщательно оглядел тарелку. Видимо, не вполне доверяя собственным глазам, приподнял поближе к свету. Маленькие розовые, удивительно похожие на человеческие ладошки резко контрастировали с волосатым тельцем. Убедившись, что не осталось и капли, тяжело вздохнул. Аккуратно поставил тарелку и, сутулясь, побрёл к столу. Ловко запрыгнул на лавку, перескочил на стол и уселся у свечки, задумчиво глядя на крошечный огонёк.

Чеширский скользнул вниз и бесшумно спрыгнул на пол.