— Мало того, что минуточка, так еще и нос ей, видите ли, вздумалось погреть! — неосознанно дотрагиваясь тонкими пальцами до шеи, произнесла Кара.

— У тебя шея теплая!

— А у тебя нос холодный! — отрезала девушка.

— Прости…

— Не-а, — коварно протянула Карина и, не дожидаясь пока ребенок начнет вымаливать прощение, побрела в сторону сквера.

Катя, все еще дуясь на синеглазую за то, что она, видите ли, на нее обиделась, упрямо шла на два шага позади Карины, но не предпринимала ни единой попытки помириться. Кара не поворачивалась, но была абсолютно уверена, что сероглазая покорно идет следом. Когда прошло минут пять, а молчания так никто и не нарушил, Карина про себя подумала: «Интересно, сколько ей потребуется еще времени на молчание?.. Посмотрим, кто из нас первым его нарушит».

Светловолосая чисто из детского упрямства не хотела заканчивать эту сцену, и, словно непоседливый ребенок, шла за мамочкой, потому что знала: дуйся не дуйся, а она, мамочка, все равно главная. Показав язык шагающей впереди Карине, девушка специально громко хмыкнула, давая понять, что она якобы делает одолжение синеглазой, раз идет за ней. Кара пожала плечами и ничего не ответила. В тот самый момент на ее тонких губах расцвела слишком мягкая для коварности, но слишком коварная для мягкости улыбка. Сама того не замечая, она увлеклась игрой, перестав наблюдать со стороны. Впрочем, если хочешь знать, как следует правильно играть, сначала действуй, а потом уже можно будет судить со стороны наблюдателя.

Прошло минут двадцать, а девушки все молчали. Катя — уже потому, что не желала отступать. Карина — потому, что ей стало действительно интересно. Сероглазая оказалась не такой простой, как могло показаться на первый взгляд, и это нравилось синеглазой.

Нужно было перейти дорогу, но светофор предупредительно горел красным, и Кара остановилась. Катя, упрямо смотревшая, как баран на новые ворота, на черные пряди волос Карины, упустила из виду, что та остановилась и на всей скорости врезалась носом в черную чуть мокрую от мороси куртку.

— Ауч! Ну за что?.. — обиженно воскликнула Катя, хватаясь за нос.

— Ты проиграла этот бой, — бросила через плечо Карина и усмехнулась. Пусть победа была несущественной и по совершенно глупому поводу, настроение от этого у синеглазой увеличилось в разы. — Так-то.

— Ты специально остановилась!

— А еще и со светофором была в сговоре, — хмыкнула Карина.

— Черт! Я так и знала, что у тебя численное превосходство! — возмутилась Катя, да так громко, что проходящие мимо люди с интересом посматривали на странноватый дуэт. — Это было нечестно! Почему ты взяла на свою сторону светофор!

— Ты могла переманить его на свою сторону, — пожала плечами синеглазая.

Незаметно для себя Карина свыклась с необычным складом ума девушки, ее буйным и каким-то перевернутым воображением, потому гораздо спокойнее реагировала на любые выпады Кати. Та, перестав щупать свой нос, клятвенно пообещала себе, что месть будет страшной: обнимашки будут длиться дольше, чем ей якобы позволили.

Так как восемнадцатилетний ребенок хотел пойти в театр, то девушки двинулись в его сторону, но билеты были уже раскуплены. Карина недвусмысленно намекнула на то, что она была права, говоря, что надо было заказывать билеты раньше, но Катя пропустила ее слова мимо ушей, так как спешно набирала ответ на смс-сообщение Арсению. Ни с того ни с сего девушка остановилась посреди улицы и повернулась к синеглазой.

— А куда мы тогда пойдем?

— Раз уже половина восьмого, вряд ли мы пойдем в другой театр, — вслух размышляла Карина.

— Почему?

— Потому что все представления обычно начинаются в семь вечера… А пойти можно в… Знаю я одно местечко, — нехотя протянула синеглазая, — но там темно, почти нет фонарей, водятся маньяки и…

— Покажи-покажи-покажи! Пойдем! Все! Там очень интересно, я в этом уверена! — сразу же фейерверком взорвалась девушка. — Раз ты говоришь, что там темно, нет фонарей, и водятся всякие разные люди, то надо зайти в магазин и купить с собой еды!

Разумеется, от такой логической цепочки мозг Карины был готов вылезти из черепной коробки, купить двустволку и застрелить кого-нибудь. Синеглазая вздохнула, глядя вслед бегущей в магазин Кате, и неторопливо пошла следом. Воспоминания из прошлого пытались пробиться в настоящее и настойчиво стучали в дверь, требуя, чтобы их немедленно впустили. И им открыли. Воспоминания перемешались с мыслями, образовав вихрь, который теперь метался внутри Карины. Закрыв на секунду глаза, она представила место, в которое так рвалась попасть Катя. Место, где синеглазая первый раз увидела Арсения. Успевая открыть глаза, тем самым успевая отрешиться от душевной боли, девушка резко отскочила назад. Прямо перед ней, раздраженно сигналя, промчался грузовик.

Страх обычно приходит чуть позже, но здесь был особый случай. У Карины подкосились ноги: она вспомнила тот поздний вечер, когда ее сбил грузовик. Волны ужаса накатывали на девушку и силились придавить ее к земле. Люди, выходящие из магазина, замедляли шаг, с подозрением поглядывая на девушку с безумными глазами, переступающую с ноги на ногу и изредка мотающую головой, будто бы пытающуюся понять, кто она и где находится.

«Нужно успокоиться, — повторяла сама себе девушка. — Все это в прошлом. Теперь все хорошо. Какая же я дура, что застыла посреди дороги. Опять».