Там, как и в обычном храме Вечного Змея располагалась еще одна исповедальня - уже для знати: будет ведь глупо, если кнес или барон будет ждать в очереди, пока исповедается какой-нибудь крестьянин.

Не до конца отдавая себе отчет в том, что я делаю, я медленно подошла к исповедальне, потянула за ручку дверцы и, даже не испугавшись того, что она осыпалась прахом в моих руках, шагнула внутрь. Опустилась на колени и чуть слышно прошептала:

– Прости меня, о Вечный Змей, ибо я грешна пред именем твоим.

Ответа я не ждала. Какой, в самом деле может быть ответ в Мертвом Эгесе, где на милю вокруг ни одной живой души - не считать же за таковую богли или пропавших с ночной темнотой кархулов, - но, странное дело, даже в этой, царящей в заброшенном храме тишине мне вдруг послышался тихий шепот:

– Что привело тебя сюда, дочь моя?

Страха не было. Казалось, все так и должно быть: старое дерево стен исповедальни - тронь и осыплется пеплом, редкие лучики солнца, проникающие сквозь мелкую деревянную решетку в кабинке, и тихий шепот, которого не могло здесь быть, но который я слышала столь явно…

– Грех мой, отче, - слова покаяния сами сорвались с губ.

– Назови его, и коль властен над ним Вечный Змей, очистит он душу твою…

Слова покаяния четко прописаны и вызубрены с младых ногтей. Разбуди меня в два часа ночи и я назубок назову каждый из тридцати семи смертных и сорока восьми обычных грехов… Так почему сейчас я заговорила совсем не так, как того требовал канон?!

– Я дура! Я просто дура! Я сбежала из дома, да еще и с незнакомым мужчиной, а сегодня ночью я с ним… точнее он со мной… точнее, я не помню, но думаю, что все таки он… или я… или мы… А еще я напилась, как неизвестно кто, и Шемьен, скотина, проиграл меня и…

– Дочь моя… - ровный голос, если он все-таки был не плодом моего разыгравшегося воображения, подействовал на меня как ушат холодной воды.
– Вечный Змей не волен отпускать такие грехи. Во власти Хранителя Смерти лишь подчинение и своевластие, смерть и конец… Каковы грехи на твоей душе?

– Я не послушалась мужа.

– Любишь ли ты его? Хочешь ли быть с ним? Согласна ли на…

– …тильда?! Где вы?!
– голос капрала, раздавшийся где-то совсем рядом мгновенно вывел меня из того странного состояния, в котором я находилась.

Я вздрогнула и вдруг как-то очень отчетливо поняла, что я нахожусь не дома, не в Эгесе, а в мертвом городе, уже двадцать лет как уничтоженном огненным заклятьем. В городе, где не может быть никакого храмовника, никто не может отпустить мои грехи… Да здесь вообще никого не может быть! Кроме, разумеется Дуна с Пемброуком и их соплеменников.

Но тогда кто? Или что?!

Все эти мысли молнией пронеслись в голове, я вскочила, запуталась в собственных ногах, задела плечом истлевшую стену молельни… и вместе с прахом, которым осыпалась исповедальня, рухнула под ноги подбежавшему капралу.

К его чести - встать он мне помог. И лишь потом начал выяснять, что и как:

– Что происходит? Где вы были?

– Простите, капрал, я… Я задумалась, зашла в исповедальню и…

– Какую исповедальню?
– карие глаза капрала метали молнии.
– Я весь храм три раза обошел. Вас не было нигде!

А… Э…

– Я… тут была… В исповедальне. Вы в нее заглядывали?

Капрал чеканил слова, словно гвозди забивал:

– Здесь нет и не было никакой исповедальни. Единственная - у входа и в той - двери нет.

Но я ведь где-то была!

И кому-то даже каялась…

Вечный Змей, спаси и охрани…

Рука судорожно нащупала образок на шее.

Наверное, на моем лице что-то отразилось, иначе как объяснить, что капрал Иассир сменил гнев на милость и даже попытался меня успокоить:

– Главное, что с вами все в порядке, так что можно не беспокоиться и…

– Но что это было?!
– я подняла беспомощный взгляд на мужчину.

Кажется, я не вовремя его перебила: унтер-офицер запнулся на полуслове и беспомощно покосился на раздвижные створки - то ли не зная, что ответить, то ли подыскивая пути к бегству. В любую сторону, лишь бы подальше от меня.

Как бы то ни было, достойного ответа капрал Иассир так и не подобрал. Глубоко вздохнул, мотнул головой и резко поменял тему разговора:

– Я договорился с Дуном. Оставить Ветерка у себя он не сможет - в таверну его не заведешь - но передать коня на руки Блэйру, так чтоб никто не заподозрил, где мы и что с нами - вполне. Так что мы можем спокойно спускаться в лабиринт.

– Какой лабиринт, капрал? Что мы забыли в этом храме?

Тут невольно вспоминается, что я уже что-то в этом самом храме нашла, но лучше я пока об этом промолчу.