— Знаю. И что ты решил, Кинг?

— Что делать — не пойму, — с несчастным видом проскулил он.

Я начал мять пустую пивную банку, выдавливая ямочки по кругу.

— Ты ее любишь, Кинг?

— Точно не скажу. Я ее жутко уважаю. Она такая умная леди, и смотрит за собой. Но точно не скажу, люблю или нет.

— А она тебя любит?

— Говорит, любит, — сказал он, глядя на свои огромные руки.

— Если б действительно любила, то приняла бы тебя таким, какой ты есть. Я хочу сказать, не пудрила бы мозги этим образованием, необходимым для реализации твоего потенциала или чего там еще.

Он молчал, все ниже и ниже склоняя голову. Я думал, что убедил его. Мне не хотелось терять этого парня. Он был одним из популярнейших и доходнейших жеребцов.

— Так, по-твоему, лучше мне позабыть обо всем этом, Питер? — спросил он так тихо, что я едва расслышал.

Не успев ответить, я заметил, что из двери фойе мне машет Марта.

— Извини, Кинг, секунду. Сейчас вернусь.

Марта вытащила меня в фойе и придвинулась поближе.

— Никки звонила, — прошептала она. — Сыщик берется. Сотня в день плюс расходы. Согласен?

— А у нас есть выбор?

— Что ты все сердишься! — Она потрепала меня по щеке. — Мы вылезем из дерьма, благоухая розами. Вот посмотришь.

Я вернулся на кухню.

— О чем ты меня спрашивал? — обратился я к Кингу.

— По-твоему, лучше мне позабыть обо всем этом? — повторил он.

— Нет, — ответил я, — не забывай. Бросай этот бизнес и перебирайся к Луэлле!

Он смотрел на меня с изумлением.

— Я подумаю, — сказал он.

С полицейским инспектором Каспаром Мирхенсом мы встретились у Марты, решив, что в связи с иском Лестера Форгроува наши апартаменты могут находиться под наблюдением.

Мирхенс походил на древнего старичка-баскетболиста. Возможно, рост его когда-то достигал шести с половиной футов, но теперь он так скрючился, что стал не выше меня. Движения гибкие, руки-ноги так и летают во всех направлениях. Впалые, мятые щеки, пальцы желтые от никотина.

Были на нем очки в роговой оправе, вместо одной дужки — замызганная веревочка. Однако глаза живые и неожиданная для такого некрасивого человека очаровывающая улыбка. И голос его мне понравился: низкий, раскатистый, звучный. За проведенные с нами полчаса он хлопнул три бокала.

Мы посчитали, что в игры играть времени нет, и выложили карты на стол. Рассказали о нашем бизнесе, назвали имя и адрес Сьюзен Форгроув, имя ее отца, изложили суть его обвинений в наш адрес. Рассказали все, что знали о девушке сами, что узнали от друга Марты и от Никки.

— Хотите ее приструнить? — спросил он.

— Только в случае необходимости, — быстро сказала Марта. — Мы надеемся, что вы сможете предъявить отцу какие-то грязные факты и уговорить его не спускать собак.

— Справитесь? — занервничал я. — Мы не знаем, надолго ли можно задержать расследование по его заявлению.

— Попробую, — пообещал детектив. — Мне не звоните. Я сам позвоню, когда что-нибудь обнаружу.

— А что потом? — спросила Марта.

— Потом посмотрим, — пожал плечами Мирхенс. — С такой свихнутой девчонкой справиться нетрудно. Дадите задаток? Хорошо бы тысячу.

И мы ему заплатили, надеясь на лучшее.

Настала первая неделя октября, когда нас еще раз пнули коленом под дых, словно мало было других неприятностей.

Марта на несколько часов ушла за покупками, в приемной дежурил Янси Барнет. Встревоженный, он вошел ко мне в кабинет.

— Питер, вам надо бы выйти в фойе. У нас проблема.

Войдя, я сразу увидел проблему. Упершись грязными кулаками в стол, стоял бродяга. Настоящий. Небритый, с мутными глазами, в заскорузлом пальто, застегнутом на шее английской булавкой. Сальные волосы свисают на воротник, а разит от него на двадцать шагов.

Это был молодой парень, не старше тридцати. Судя по виду, только что выбрался из портовой ночлежки.

— Что вам нужно? — спросил я.

— Да я жеребец, — пьяно пробормотал он. — Парень сказал, вы нанимаете.

— Кто сказал?

— Парень из бара, — уклончиво ответил он. — Сказал, хорошо платят за траханье.

Я уже дышал ртом, не в силах терпеть вонь.

— А парень этот такой маленький, плотненький, с опухшим лицом?

— Ага-ага. Говорит, он ваш друг.

— Нет, больше не друг, — сказал я. — Мы никого не нанимаем. Спасибо, что зашли.