В тот месяц был случай и почуднее. Марта сообщила, что клиентка предлагает пятьсот долларов за девственника. Большинству наших жеребцов было по двадцать — тридцать лет, и ни один из них не сошел бы за невинного агнца. Но нам не хотелось упускать гонорар.

Янси Барнет сказал, что, кажется, сможет помочь.

— Я знаю парнишку по имени Томми Бостиан. Он учится в балетной школе, но больше артист, чем танцовщик. Ему двадцать, а на вид — не больше шестнадцати. По-моему, за половину суммы он взялся бы. Он тоже работает на два фронта, как и я.

— А вы уверены, что ему двадцать? — подозрительно спросила Марта. — Второй Сьюзен Форгроув нам не надо.

— Уверен, — улыбнулся Янс. — Я прожил с Томми несколько месяцев, а вам известно, что я всеми силами стараюсь не нарушать закон. Если хотите, попрошу его захватить свидетельство о рождении.

Томми Бостиан оказался идеальной кандидатурой. Маленький, стройный, тонкокостный, с чистой кожей и светлыми, почти белыми волосами. Он выглядел на пятнадцать, но в свидетельстве о рождении и водительских правах значилось двадцать. Мы решили использовать шанс.

Ввели его в роль. Он должен быть застенчивым, смущенным, слегка испуганным, можно при желании уронить несколько слезинок. К счастью, парень оказался способным учеником и хорошо понял актерскую задачу.

Мы попросили его надеть джинсы, теннисные туфли и чистую майку под хлопковую куртку. Добавили несколько деталей: большой гребешок в задний карман, черную кожаную кепку с козырьком, дешевую золоченую цепочку на шею. Велели захватить маленький транзистор.

«Сцена» имела бешеный успех. Клиентка даже дала Томми пятьдесят долларов на чай. А потом попросила прислать ей еще одного девственника.

Что за фантазия!

Оскар Готвольд и Игнаций Самуэльсон составили проект соглашения с «Роман энтерпрайзис». В конце октября мы с Мартой встретились с ними, чтобы обсудить детали.

Коротко говоря, «Питер-Плейс инкорпорейтед» будет концессионной корпорацией, находящейся в частном владении. Марте и мне принадлежат пятьдесят два процента из пакета в тысячу акций. Остальными владеет корпорация «Джастис девелопмент», дочерняя компания «Роман энтерпрайзис», которой руководят Михаэль Гелеско и Антони Каннис.

Марта и я должны вложить в «Питер-Плейс инкорпорейтед» по сто четыре тысячи долларов каждый за пятьсот двадцать акций стоимостью по четыреста долларов. «Джастис девелопмент» вносит сто девяносто две тысячи за четыреста восемьдесят акций. Остальные средства, необходимые для покупки, перестройки и оборудования особняка, мы получаем в виде ссуды в миллион двести тысяч долларов от дочерней компании «Роман энтерпрайзис» — «Вигор венчур кэпитал инкорпорейтед». Ссуда выдается под десять процентов.

Особняк покупается через «Марбл пропертис инкорпорейтед», дочернюю компанию «Роман энтерпрайзис». Десять процентов по закладной на миллион семьсот пятьдесят тысяч выплачивает корпорация «Дэринг файнэншл», которая является, как вы уже догадались, еще одной дочерней компанией «Роман энтерпрайзис».

К этому моменту глаза мои полезли на лоб. Первым делом я поинтересовался, зачем связываться с таким количеством дочерних компаний.

— Чисто бухгалтерские дела, — коротко бросил Игги. — Берешь деньги из одного кармана, перекладываешь в другой. Из налоговых соображений. Это народ ловкий.

— Связались бы вы с независимыми компаниями, какая разница? — поддержал Игги Оскар Готвольд. — Где еще можно получить десятипроцентную ссуду и десять процентов по закладной?

— Все сводится к тому, что нам не оставлено выбора, так? — спросила Марта.

Оскар пожал плечами.

— По моему мнению, это оптимальный вариант. Если вы можете придумать что-то получше, попробуйте. Но вас ждет жестокое разочарование.

— Мне хотелось бы знать, что получаем мы с Мартой лично, — поинтересовался я.

— На свои сто четыре тысячи, — сказал Игги, — каждый из вас получит двадцать шесть процентов привилегированных акций «Питер-Плейс инкорпорейтед». Кроме того, каждый получает двухлетний контракт на работу. Семьдесят пять тысяч в год.

— Они хотели предложить контракт на год и пятьдесят тысяч, — заметил Оскар. — Сошлись на двухлетнем и семидесяти пяти.

Мы с Мартой переглянулись.

— Это мы получаем независимо ни от чего? — спросила она.